Читать «Андрюшка Сатана» онлайн - страница 5

Бандиты видели, как Гурда пробежал к Настасьиной избе, и начали ломиться в избу, – Настасья не пускала. Тогда рябой Афонаська выломал кол и выбил им раму в окне. Первого полезшего Настасья ударила по голове, и тот мешком свалился в снег под окном. Но Афонаська выстрелил в окно и уже с винтовкой полез в него. Другие успели выломать дверь и, хрипло ругаясь, ввалились в избу. От их пьяного гогота Настасья испуганно сжалась у печки. Афонаська облапил ее.

– Кого схоронила? Сказывай!

Задрожал голос:

– Ни... ко... го... у... мен...ня не... е... ет...

– А-ааа! Никого! Валяй, ребята! – и Афонаська повалил Настасью на пол. Двое других подхватили ее за руки и за ноги, а третий через Афонаськино плечо стукнул кулаком в переносицу. Настасья завизжала.

– Валяй, ребята! – плотоядно закричал Афонаська еще раз, расстегнулся и повалился на Настасью. За ним по очереди и остальные. Все до одного. Настасья вначале пыталась отбиваться, а потом изнемогла и потеряла сознание. Когда уходили, один выстрелил ей в растрепанную голову, другой пнул сапогом в живот, и от этого на ее голом размякшем теле остался комок грязи и снега, а Афонаська, увидев перед дверью деревянную лопату, воткнул ей черень лопаты между ног. Остальные загоготали.

– Ай, да Афонаська! Крепко припечатал!

Кроме исполкомского сарая, подожгли еще избу Гурды, но самого Гурду найти не смогли. Кто-то закричал:

– А в школе были?

Крик был, как сигнал. Отделилась толпа и побежала к школе. А Свистунов, для страху, время от времени от исполкомского двора стрелял из пулемета. Пули, взвизгивая, летели за речку, а кое-где звякали стеклами или чмокались в срубы. Другая толпа пошла по амбарам.

Школа была заперта. Марья Павловна, проснувшись от выстрелов, разбудила старуху-сторожиху и сидела с ней в темноте в ее комнатушке. Вскоре приблизились голоса, много голосов, грубых и пьяных. А потом стали ломиться в дверь, и слышно было, как кто-то разбил окно, залез в класс и ходил там, натыкаясь на парты. Включить электричество не догадались.

– Ерофеев, давай огня. Темно. Еще ногу сломишь, – прокричал кто-то и, шаря рукой по стене, случайно открыл дверь, где, затаившись, сидела Марья Павловна. Сторожиха с испугу вскрикнула. А голос:

– Эй, здесь бабы! Ерофеев, сукин сын, давай огня!

Кто-то прибежал, топоча сапогами, с зажженной соломой. За ним другой. Слышно было, как зашли в комнату Марьи Павловны.

– Учительши-то нет. Сбежала.

Нашли там керосиновую лампочку. Зажгли ее. И с лампой ходили по комнате. В раскрытую дверь было видно, как их тени колыхались по классу.

– Нет, никого нет – ни Гурды, ни учительши.

Шаги приближались вместе с пятном света, и тогда уродливо колыхающиеся тени убегали назад. Тот, кто с лампой, встал в дверях в комнату сторожихи.

– Здесь, што ль, бабы-то?

– Да иди прямо. Чего стал, – толкнули его сзади.

У Марьи Павловны испуга не было. Было оцепенение, да иногда пробегал по спине холодок, от которого вздрагивали плечи.

Вошли в комнату.

– Кто здесь?

– Да, никак, учительша?