Читать «Творцы заклинаний (сборник)» онлайн - страница 291

– Надеюсь, ты не будешь против, если я сравню тебя с летним погожим деньком? Потому что… кстати, двенадцатого июня была очень неплохая погода, и… Куда же ты?

Король Веренс изо всех сил вцепился в скамью, на которой сидел, – пальцы, конечно, тут же прошли сквозь дерево, но он этого и не заметил. По подмосткам расхаживал Томджон.

– Ведь это он, это он! Мой сын!

Из нянюшкиных пальцев выскользнул и покатился по полу нерасколотый грецкий орех. Нянюшка медленно кивнула.

Веренс повернул к ней осунувшееся, прозрачное лицо:

– Что он там делает? Что за чушь несет?

Нянюшка лишь покачала головой. Томджон, по-крабьи ковыляя по сцене, приступил к ключевому монологу. У короля начала медленно отваливаться челюсть.

– По-моему, он здесь тобой притворяется, – негромко промолвила нянюшка.

– Но где он видел у меня такую походку? И откуда взялся этот мерзкий горб? А нога? Что у него с ногой? – Послушав еще с минуту, король в ужасе добавил: – Все это ложь! Я никогда ничего подобного не делал. И этого тоже. Почему он наговаривает на меня?

Нянюшка повернула голову и увидела на его лице страстную мольбу. Она пожала плечами.

Король поднял руку, снял с головы эфемерный венец и внимательно осмотрел его.

– Слушайте, он же в моей короне! Точно, она самая! Но что за вздор он плетет?.. – Веренс на миг умолк, дослушивая последние слова монолога, а затем добавил: – Ну да. Вот этим я, может, и занимался. Да, я сжег пару-другую хижин. Но все так поступают. Кстати, отличный стимул для градостроительства.

Призрачная корона вернулась на голову умершего монарха.

– Но зачем он наговаривает на отца? – взмолился несчастный король.

– Искусство, – коротко объяснила нянюшка. – Это, как его, зеркало жизни.

Матушка тем временем, медленно вертя головой, обводила взором лица собравшихся. Все они были обращены к сцене, все горели сопричастностью к происходящему, жадно ловили звонкие раскаты реплик, пронзающие неподвижный воздух. Ибо все происходящее на сцене было реально и, быть может, вбирало в себя больше истины, чем сама действительность. Ибо на сцене разыгрывалась история. История, которая, может, на самом деле была неправдой, но это уже ничего не значило.

Матушка никогда не тратила времени на слова. Слова казались ей слишком бесплотными, и вот пришла пора раскаяться в собственной недальновидности. Да, подобно воде, слова бескостны, бесхребетны, но, подобно воде же, скопив страшную силу, подточив и обвалив дамбу правдивости, они мощным потоком хлынули на умы зачарованно внимающих людей, унося и растворяя прошлое.

«Да, это мы, – думала она. – Все хорошо знают, какие мы на самом деле, но запомнят нас такими, какими мы были показаны. Запомнят трех сумасшедших старух в остроконечных шляпах. А кем мы были, что делали – все это уже несущественно».

Она скосила глаза на короля Веренса. Чем он был хуже других королей? Ну сжег пару-другую хижин – скорее по рассеянности, и то жег он только тогда, когда был очень зол на кого-то. Если он и оставлял на мире раны, то эти раны быстро заживали.