Читать «Творцы заклинаний (сборник)» онлайн - страница 120
Терри Пратчетт
– Вряд ли, – ответил он. – Но я все равно попытаюсь.
Напролоум с тоской посмотрел на сигарету, засунул ее за ухо, вытянул руки вперед и растопырил пальцы. Губы его беззвучно зашевелились – он пробормотал себе под нос несколько магических слов.
Посох повернулся в своем озерце, мягко поднялся надо льдом и немедленно стал центром кокона из замерзшего воздуха. Напролоум аж закряхтел от натуги – прямая левитация представляет собой самый трудный вид практической магии, поскольку в ней всегда присутствует опасность, обусловленная хорошо известными принципами действия и противодействия. Это означает, что волшебник, пытающийся поднять тяжелый предмет при помощи одной только силы своего разума, сталкивается с перспективой, что его мозги в результате перекочуют в его башмаки.
– Так, а теперь нужно поставить его вертикально… – сказала матушка.
С величайшей осторожностью посох медленно повернулся в воздухе и завис в нескольких дюймах от поверхности льда прямо перед матушкой. На резьбе поблескивала изморозь, и Напролоуму показалось – сквозь алую дымку мигрени, плавающую перед глазами, – что посох смотрит на него. негодованием.
Матушка поправила шляпу и решительно выпрямилась.
–
Напролоум пошатнулся. Тон этого голоса полоснул его, как алмазная пила. Он смутно припомнил, как мать журила его, когда он был совсем маленьким. Ну так вот, сейчас он услышал такой же голос, только отточенный, сконцентрированный и утыканный по краям крошечными кусочками карборунда; командный голос, который заставит покойника встать по стойке «смирно» и, возможно, промаршировать до середины кладбища, прежде чем тот вспомнит, что давным-давно умер.
Матушка стояла перед висящим в воздухе посохом, растапливая его ледяной кокон одной своей яростью.
– Значит, так, по-твоему, надо себя вести? Нежишься в море, пока люди погибают? Замечательно!
Она начала расхаживать взад-вперед вокруг полыньи. К изумлению волшебника, посох повернулся и последовал за ней.
– Ну, выбросили тебя! – рявкнула матушка. – Что с того? Она же ребенок, а дети рано или поздно всех нас выбрасывают. Это, что ли, верная служба? У тебя что, ни стыда, ни совести нет? Плаваешь тут и дуешься, вместо того чтобы принести наконец хоть какую-то пользу…
Она наклонилась вперед, так что ее крючковатый нос оказался в нескольких дюймах от посоха. Напролоум был почти уверен, что посох попытался отклониться назад, избегая взгляда ее пылающих глаз.
– Сказать, чем заканчивают нехорошие посохи? – прошипела она. – Сказать, что я с тобой сделаю, если Эск будет потеряна для этого мира? Один раз ты спасся от огня, передал боль ей. В следующий раз это будет не огонь, о нет.
Ее голос понизился до хлесткого, как бич, шепота.
– Сначала в дело пойдет рубанок. Потом – наждачная бумага, сверло и огромный нож…
– Эй, послушайте, полегче там, а? – взмолился Напролоум, чьи глаза уже начали слезиться.
