Читать «Стыд и позор» онлайн - страница 13

Освальд. Это называется санацией. Ведь теперь, после недавней победы, можно и кровавую жертву себе позволить.

Ян. Мы совершенно ни в чем не виноваты, сколько же можно повторять.

Освальд (пожав плечами). Смотрите, пастора уводят. Старый пройдоха! У него нашли деоятка два солдат-парашютистов, он спрятал их в церковном подвале. Не сносить ему головы. А там, видно, моя очередь. Вон как руки-то дрожат. Занятная штука. Я имею в виду страх.

Ян. А за что вас?

Освальд. Мой кумир - античность. Искусство, этика, философия, политика и так далее. Я гуманист, если это слово звучит не слишком претенциозно.

Дверь открывается, вызывают Освальда. Он встает с испуганной улыбкой, пробирается между кучками людей и исчезает за дверью. Толстяк у стены напротив хохочет, вытаскивает сигарету и предусмотрительно делит ее пополам.

Толстяк. Знаю я этого типа. Гомик, черт бы его побрал, последние три года совращал мальчишек-школьников, всех подряд. И правильно, что его сцапали, - санировать так санировать.

Ян. А вы сами?

Толстяк. Черный рынок. (Хихикает) Все кому не лень у меня покупали, сволочи. В том числе и эти, которые допрашивают.

Ян. Вас уже вызывали?

Толстяк. Нет пока. Но я знаю, как действовать... Хотите сигарету?

Эва, поблагодарив, берет сигарету. Ян вежливо отказывается.

В помещение вталкивают новую группу людей. Загорается электричество. Один из охранников сообщает, что через час принесут поесть. Кто-то кричит, что время опорожнить параши.

Толстяк, скрестив руки на груди, усаживается на корточки, закрывает глаза и зевает. Отчаянно вопит ребенок, кто-то без умолку взволнованно говорит. Ян прислоняется головой к стене, дремлет. Эва курит.

Эва. Иногда все это кажется сном, долгим странным сном. И это не мой сон. Чей-то чужой, а меня загнали туда силой. Нет вокруг ничего по-настоящему реального. Все выдумано. Как, по-твоему, пойдут дела, когда тот, что видел нас во сне, очнется и покраснеет от стыда за свой сон?

Вызывают Эву и Яна Русенберг. Они проходят в зал, где полы выложены красным кирпичом. Снуют туда-сюда чиновники. В карауле - молодые парни с автоматами. Холод, сырость, страх.

Ян несколько раз со вздохом зевает. Эва растерянно улыбается кому-то, чей взгляд устремлен на нее. "Ты знаешь, что надел разные башмаки?" - неожиданно говорит Эва. Ян смотрит себе на ноги и, обнаружив, что это правда, отвечает Эве быстрой, однако же испуганной улыбкой: ничего, мол, не поделаешь. Эва молчит. На стене - большие аляповатые часы из темного дерева. Показывают они четверть седьмого.

Отворяется дверь, их вводят в комнату для допросов, квадратной формы, весьма просторную. Окна заколочены досками, под потолком горят мощные лампы. За столом сидит секретарь (низкорослый, в аккуратном штатском костюме, с равнодушным, почти недовольным лицом). У дверей охрана. Следователь, тощий мужчина в мундире с капитанскими погонами, стоя разговаривает с сутулым светловолосым парнем в расстегнутом френче. На столе - множество бумаг, стопки папок и скоросшивателей.

Пол грязный. Тут и там пятна крови.

Яну и Эве разрешают сесть.