Читать «Бургундское вино, миланская сталь, брабантские кружева...» онлайн - страница 5

Опять-таки на этом фоне Трускиновской удается с блеском решить сложную художественную задачу: предъявить читателям разрушительную суть занятий оккультными практиками. Ее главная героиня с течением времени этически деградирует, и каждый виток колдовских «подвигов» необратимо коверкает личность изначально доброго, нравственного человека. В сухом остатке вывод: маг — вроде наркомана, ему постоянно надо увеличивать дозу собственного могущества, а покончить с пагубной зависимостью чем дальше, тем сложнее.

Полнокровный образ средневекового Константинополя рисует Елена Хаецкая в романе «Голодный грек». Нищий голодный человек бродит по великому городу и, кажется, питается его великолепием. Ему суждено покинуть пределы Византии, отправившись в рискованное путешествие на Китай. Но через много лет он вернется в Византию, вернется совсем уже другим человеком. И вся сияющая краса императорской столицы обернется Византией духа, эстетическим выражением веры в Творца и любви к Христу.

Во всех перечисленных случаях авторы либо на протяжении многих лет принадлежали к сообществу академических историков (Елисеева, Валентинов, Володихин), либо затратили значительные усилия на освоение материала. Показателен пример Далии Трускиновской: она консультировалась с историками-профессионалами, ездила по местам, где происходили основные события ее романа, ходила по музеям, знакомясь с материальной культурой, погружалась в специальную литературу, измеряла расстояния, которые должны были преодолеть ее персонажи верхом/пешком/на санях, и прикидывала время, необходимое им для этого. И результат — соответственный: в нашей фантастике нет примера более «осязаемого» портрета Московской Руси XVII века, чем полотно кисти Трускиновской… Да и в историческом романе сравнимых образцов не столь уж много.

В фэнтези, построенной на романтической литературе, антураж будет «бумажным», то есть заимствованным из той же литературы и соответствующих фильмов. Чаще всего в таких случаях декорации строятся на материале благословенного западноевропейского Средневековья, Нового времени или — реже — самурайского периода японской истории (Элеонора Раткевич).

Средневековье-2 не имеет никакого отношения к действительной истории. Оно выросло из бескорыстной любви наших интеллектуалов к романам Александра Дюма, Вальтера Скотта, Проспера Мериме, Стефана Цвейга, Артуро Переса-Реверте, «Черной стреле» Роберта Луиса Стивенсона и «Белому отряду» Артура Конан Дойла. Иными словами, к плащам и шпагам, плюмажам и рыцарским доспехам, бургундскому вину, брабантским кружевам, миланским нагрудникам, французским замкам. И его чаще всего размещают в каком-то условном, «параллельном» мире.