Читать «Остров Эпиорниса» онлайн - страница 8
Герберт Уэллс
Когда второй год подходил к концу, наш маленький рай стал портиться. Мой Пятница уже имел четырнадцать футов[11] в вышину, и клюв у него был крепкий, как заступ, и два больших глаза с желтыми ободками. Глаза у него сидели не так, как у курицы, с боков, а близко один к другому, совсем как у человека. Перья у него были первый сорт. Не такие, как у страуса, белые с черным, как будто траур, а скорей как у казуара. И тут-то он начал надувать свой гребень навстречу мне, стал зазнаваться и обнаруживать дурные повадки.
Один раз рыбная ловля была довольно неудачна, и он стал похаживать кругом с этаким странным видом. Я думал, что он опять наелся морских огурцов или какой-нибудь дряни, но потом оказалось, что он просто злился. Я тоже был голоден. И когда, наконец, я вытащил рыбу, я не хотел с ним делиться. В то утро мы оба были один не лучше другого. Он протянул клюв и схватил рыбу, а я ударил его по голове, чтоб выбить рыбу обратно. И тогда он показал мне… Боже! Он клюнул меня в лицо… — Человек показал на свой шрам. — А потом он стал лягаться. Он лягался, как ломовая лошадь. Я вскочил на ноги и, видя, что он не хочет отстать, пустился бежать, закрыв лицо руками. Но он на своих длинных ногах бежал, как призовой скакун, и все угощал меня сзади своими твердыми лапами и долбил в затылок железным клювом. Я бросился в лагуну и забрел в воду по шею. Он остался на берегу и начал кричать, как павлин, но только погромче (он не любил мочить ноги); потом стал расхаживать по берегу.
Досада меня взяла. Это проклятое ископаемое ходит по берегу, а я стою в воде. Лицо у меня в крови. И все тело избито.
Я переплыл лагуну и решил оставить его в покое, пока он не угомонится. Я взобрался на самую высокую пальму и стал раздумывать. Никогда я не чувствовал такой обиды — ни раньше, ни позже. Неблагодарная тварь! Я был для него лучше родного брата. Помог ему вылупиться, выкормил его и вырастил. Просто долговязая допотопная птица. А я человек, царь природы и все такое…
Я сперва все ждал, что он образумится и ему станет самому стыдно за свой дурной поступок. Я думал, что если изловить пару хороших рыб и подойти к нему этак без лишних слов и угостить его, то, быть может, и он тоже пойдет на мировую. Но потом я испытал на деле, сколько злости и ехидства может скрываться в ископаемой птице. Именно злости!
Мне стыдно даже рассказывать, к каким уловкам я прибегал, чтобы только совладать с этой птицей. До сих пор щеки горят, как только вспомню, какими сердитыми пинками меня угощал этот ископаемый дьявол. Я швырял в него на безопасном расстоянии кусками коралла. А он только глотал их, и больше ничего. Я раскрыл свой нож и метнул ему в бок и чуть не лишился ножа навсегда. Хорошо еще, что нож был чересчур велик, чтобы его можно было проглотить.
