Читать «Книгоедство» онлайн - страница 260
Александр Етоев
Самое точное и замечательное название к сборнику своих сочинений придумал поэт Иннокентий Анненский – «Тихие песни». Перечитывая недавно Фета, я подумал, что это определение Анненского как никакое другое подходит к автору «Вечерних огней». И я не понимаю Осипа Мандельштама, написавшего про «жирный, больной одышкой карандаш» Фета. Сихи его (Фета. Впрочем, и Мандельштама тоже) состоят из воздуха, земли и воды – то есть из тех животворящих начал, которые составляют всякую настоящую поэзию. «Тихого» поэта Фета я читаю выборочно. У него хороши строчки, а не стихотворение в целом.
Вот очень короткая выборка из того, что нравится:
В сияньи полночи безмолвен сон Кремля,
Под быстрою стопой промерзлая земля
Звучит, и по крутой, хотя недавней стуже
Доходит бой часов порывистей и туже...
(Эх, шутка-молодость!..)
(«Ее не знает свет...»)
(«Тебе в молчании я простираю руку...»)
И так далее.
Хорошо о Фете написал Георгий Адамович в своей книге «Комментарии»:
Краска стыда на лице у Фета. Впрочем не Фета подлинного, не Афанасия Афанасиевича, которого
Курсив в выписанной цитате – мой. Прочесть и перечесть по-новому! Фет этого стоит.
Кстати, о Марине Цветаевой. Самое ее любимое стихотворение во всей (!) русской поэзии было фетовское: «Сияла ночь. Луной был полон сад...».
«Никогда не доверяйте симпатичным людям. Надо доверять только несимпатичным.»
Этот афоризм принадлежит большому русскому поэту и автору одного из самых сильных романов русской литературы Федору Кузьмичу Сологубу.
Когда вышел первым изданием «Мелкий бес», Сологуб, как вспоминал Добужинский, «имел весьма патриархальный вид лысого деда с седой бородой, что как раз не вязалось с изысканностью и греховностью его стихов и было, в сущности, его загадочной маской».
«Тогдашний облик, – вспоминает художник далее, – мне больше был по душе, чем тот, который он принял несколько лет спустя, когда уже был женат на Настасье Чеботаревской. Он стал бритым, причем обнаружилась большая бородавка у носа».