Читать «Мы, аристократы - 4» онлайн - страница 114

Если бы я не знал его, я назвал бы выражение его лица мечтательным.

А Грюм так и не сдал нас Дамблдору, хотя слухи о нашей стычке разлетелись по всему Хогвартсу.

Придя на ужин, мы заметили, что болгары чем-то раздражены. Они стояли всей группой у входа в Большой зал и переговаривались со своим директором на повышенных тонах, а тот отвечал им с таким видом, словно оправдывался перед ними. Когда они наконец сели ужинать, Драко спросил у Крума, с которым он тоже перешёл 'на ты', что же у них случилось.

Оказалось, что квиддичный стадион, на который рассчитывал Каркаров, понадобится для первого конкурса и на нём уже начались подготовительные работы. Тренировки звезды мирового квиддича приказали долго жить, и Виктор Крум был этим, мягко говоря, недоволен. Каркаров тоже был этому не рад, потому что ему обещали стадион, и сегодня уже побывал у Дамблдора с претензиями, но тот только сокрушённо развёл руками, извинился за ошибку и сказал, что ничего не может поделать.

Драко полностью разделил возмущение Крума, вместе с ним заклеймил Дамблдора как 'бессовестного болтуна, который не отвечает за свои обещания' и наконец сказал, что посмотрит, что тут можно сделать. Виктор, конечно, не поверил, что какой-то малолетка может чем-то ему помочь, но поблагодарил Малфоя. Сразу после ужина тот понёсся отправлять письмо отцу, а меня перехватил младшекурсник и сказал, что мадам Помфри срочно требует меня на чемпионский медосмотр.

Я не нуждался в обследовании, потому что у Малфоев за нашим здоровьем следили, но через это надо было пройти. Для медпункта в Хогвартсе было выделено крыло, которое обычно бывало безлюдным - зря там никто не слонялся, а в качестве пациентов туда попадали редко. Неудивительно, что мадам Помфри умирала там со скуки и словно клещами вцеплялась в каждого пострадавшего. Вот и сейчас я шёл туда по пустынному коридору и пользовался минутами уединения, чтобы обдумать происходящее со мной.

Почему меня стало задевать то, что прежде никогда не задевало? Как получилось, что чужие слова смогли лишить мой разум ясности и вызвать у меня опрометчивые действия? Считать до десяти мне помогло, я не сорвался на Скитер, но она заметила моё состояние и ужаснулась. Нам обоим повезло, что ярость захлёстывала меня медленно и я успел вспомнить о самоконтроле. А если бы не успел?

Нет, так нельзя. Сдерживаться бесполезно - когда-нибудь всё равно опоздаешь или не сумеешь сдержаться. Нужно вернуть прежнее уравновешенное состояние, которое позволяло мне спокойно выслушивать любые слова. Но как?

Если рассуждать логически, у меня появилась некая прежде не испытываемая категория эмоций, которая превращает человека в безмозглое животное или несдержанного дикаря и которой, как я часто наблюдал, подвержены другие. Но даже если это норма, а я - исключение, так ли уж хороша эта норма? Эмоции есть и у животных. Если они доминируют над разумом человека, этот человек недалеко ушёл от животного. Выяснять отношения рукоприкладством - звериная реакция, а я - разумное существо. Мне не пристало уподобляться зверю.