Читать «Можете на меня положиться» онлайн

Сергей Устинов

1

Теплым майским утречком меня выгнали из дому.

Но сначала мне рассказали, кто я такой. Ковыряя остывшую яичницу, я узнал, что не отношусь к числу людей, которым стоит заводить семью. Оказывается, семью надо содержать! А я вместо этого содержу свою машину, которая все время ломается, жрет уйму денег и от которой никакой пользы, потому что или она в ремонте, или я мотаюсь на ней неизвестно где, забыв о семье. Тут бы мне самое время не удержаться и спросить Нину, что же она все-таки понимает под этим словом: только себя самое или еще и нашего кота Тимошу? Но я удержался.

Нина между тем развивала тему. Я услышал, что настоящий мужчина не имеет права зарабатывать столько, сколько я, заставляя молодую привлекательную женщину биться в тисках нужды, – представьте себе, она выразилась именно этими словами! Где роман, начатый три года назад? Где договор с издательством на книгу очерков? Нормальные журналисты бегают с утра до вечера по журналам, беспрестанно ездят в командировки, пишут очерки о хороших людях. (Боже, откуда у нее подобные представления!) И только такие, как я, могут две недели носиться по городу ради какой-то полууголовной истории, чтобы потом создать очередной шедевр и получить гроши. Все мои возражения давно известны, так что я могу молчать.

Я и не собирался ничего говорить. Я пережевывал сухую недосоленную яичницу и думал, до чего мне, столько раз принимавшему участие в чужих семейных драмах, неохота участвовать в своей собственной.

Конечно, я мог бы пожелать Нине, чтобы тот тип, с которым я видел ее возле магазина “Подарки”, проезжая третьего дня по улице Горького, оказался настоящим мужчиной. Из тех, кому стоит заводить семью. Но промолчал: не дай Бог она еще подумает, что я за ней слежу.

Вместо этого я дождался момента, когда Нина на секунду остановилась, чтобы набрать воздуха в легкие, и спросил самым будничным тоном, на какой был способен:

– Ты погладила мне голубую рубашку?

Она посмотрела так, как на моей памяти смотрела лишь однажды: когда ей позвонили и сообщили, что она не пробила по конкурсу в симфонический оркестр. Жена у меня арфистка, их на всю Москву надо не больше двадцати, и место освобождается нечасто. Только тогда, положив трубку, она смотрела в стенку, а теперь вместо стенки был я.

Больше она не сказала ни единого слова. Когда я зашел в комнату, она укладывала мои вещи в “дипломат”: носки, рубашки, платки. Я сходил в ванную и принес зубную щетку и бритвенные принадлежности. Уложив и это туда же, она демонстративно звонко щелкнула замками. Потом отнесла портфель в прихожую, поставила около двери и закрылась на кухне.

Я вздохнул, оглядел напоследок комнату, в которой прожил как-никак четыре года, и вышел вон. Сказать, что моя душа была смятена, значило бы покривить ею.

Все шло к тому последнее время, но, насколько я мог судить, выезжая из нашего вечно разбитого, испещренного оспинами двора, взрыв не намечался на сегодня. Вероятно, критическая масса была достигнута внезапно – в 7 часов 10 минут утра.