Читать «Снег к добру» онлайн - страница 80

– Тредиаковский,– ответила Ася.– Какое значение имеет – кто? Не будем дискутировать с вами о вкусах. Но если вы свое будущее связываете с поэзией, мне кажется, вы ошибаетесь.

– Но я бы не ошибся, если б женился и остался здесь навечно, так, что ли?

«О! Да он злой!» Ася удивленно на него посмотрела.

– Зачем вы так? Я ничего подобного не думала…

– А мне плевать! – сказал он.– Я пойду своим путем. Даже если вы меня распишете в газете, что я такой-сякой… И я вам докажу…

– Да не будет вас никто расписывать! Вас если уж расписывать, так за плохой урок, за то, что вы, молодой еще человек, оделись как ночной сторож и пришли в класс, не заботясь о том, что подумают о вас ваши ученики.

– А это уж мое личное дело! – отрезал Сергей.– Вид… И насчет урока еще можем поспорить. Я, во всяком случае, штучки с перенесением ламп считаю ненужными.

– Договорились! – сказала Ася.

– Значит, не будете писать? – спросил он снова.

– Не о чем,– ответила Ася.

– Вот именно! – твердо сказал Сергей Петрович.– Вот именно!

– Ну, пока.

– Счастливо.

***

В поезде Ася записала: «Для бухгалтерии – глупая бесполезная поездка. Лежит телка, которой захотелось замуж, решила припугнуть парня – с виду он пугливый. А парень оказался крепким, его не только уксусом – его битым стеклом не прошибешь. Вот и все. Куда-то это потом можно будет вставить, но не всерьез же анализировать, как Любава травилась подсолнечным маслом?»

Последний разговор с Любавой был уже за столом. Пили чай с пирогами, говорили о городе, о стаже, который у Любавы будет, даже о фильме «Летят журавли». Правда, Любава мало что из него помнила – только стекло и как у Вероники висят руки. Тогда же Ася пыталась выяснить, что все-таки могло нравиться Любаве в Сергее? Заговорила о стихах, спросила, читал ли ей Сергей свои стихи. Любава сказала, что читал, но ей не понравилось, все про какой-то обоз и про коней; она ему так и сказала, не обманывать же? А он ответил, что кони – это, по его замыслу, люди. Любава говорила об этом с иронией, что Асю совсем успокоило.

– Мне тоже не понравились его стихи,– сказала она Любаве.– Жаль, что он придает им такое значение.

Любава промолчала. И это Асе понравилось – не ринулась поносить неудавшегося жениха. Рука у Любавы крепкая, теплая, расстались на том, что от глупостей никто не застрахован, но и переживать их долго еще глупее. Было? Было. И забудем. Мать догнала Асю во дворе, сунула на дорогу сверток с пирожками, жалобно спросила:

– Не сделает она больше ничего такого?

– Ну что вы! – сказала Ася.– Успокойтесь. Это бывает в жизни только раз.

– А то, может, мне сходить к учителю? Попросить?

– Да он и не стоит ее! – возмутилась Ася.

– А я и не знаю, кто теперь чего стоит. Теперь не поймешь,– тихо сказала мать.

Уходя из выгородки, поговорила Ася и с Катей. Та рассказала, как отговаривала девчонок писать письмо. «Ведь не умерла же, не умерла»,– повторяла Катя. «И слава богу!» – сказала Ася и увидела, что Катя как

будто и с этим не совсем согласна. Не то, что она желала смерти Любаве, нет! Но то, что та не довела дело до конца. Катю, как натуру цельную, не устраивало. «Если человек за что берется…» Ася подумала, что если есть такое абсурдное понятие, как безнадежная надежность, то это сама Катя.