Читать «Дживс и феодальная власть» онлайн - страница 15

– А потом,- проговорил было Сыр, и снова смолк, борясь с волнением.- Потом,- повторил он, когда дар речи к нему вернулся,- она высказала желание, чтобы я тоже отпустил усы. Говорит – я воспроизвожу дословно,- что, мол, когда у мужчины лицо большое и красное и голова как тыква, небольшое затемнение на уровне верхней губы способно делать чудеса, нарушая монотонность. Как по-твоему, Вустер, у меня голова как тыква?

– Вовсе нет, старина.

– Не похожа на тыкву?

– Нет, на тыкву не похожа. Может быть, есть что-то от купола собора Святого Павла, это да.

– А вот она сравнила ее с тыквой и сказала, что если поместить посередине усы щеточкой, уличному движению и пешеходам от этого будет большое облегчение. Она помешалась. Я носил усы на последнем курсе в Оксфорде, и вид был ужасный. Почти как у тебя сейчас. Усы, каррамба! – буркнул Сыр, и я очень удивился. Вот уж не думал, что он знает такие слова.- «Да я бы для родного дедушки на смертном одре,- ответил я ей,- не стал бы отпускать усы, как он меня ни умоляй. С усами у меня был бы идиотский вид». А она мне на это: «У вас без усов идиотский вид».- «Ах, вот как?» – спрашиваю. А она мне: «Вот так».- «Да?» – это я ей. «Да»,- это она мне. Я тогда сказал: «Хо!» А она мне на это: «Сами вы хо!».

Если бы она еще сказала: «Хо с присыпкой»,- получилось бы, конечно, сильнее, но должен признать, что ее пас на этом отрезке диалога произвел на меня впечатление. В нем, на мой взгляд, была и резкость, и сила удара. Девушки, должно быть, обучаются этому в выпускных классах. Да притом еще, не забудем, Флоренс последнее время вращалась в богемных кругах – в живописных мастерских Челси, в интеллигентских квартирах Блумсбери и тому подобных местах, а уж там умеют отбрить как нигде.

– Так что вот,- заключил Сыр Чеддер, немного помолчав,- Слово за слово, пошли в ход резкие выражения, оглянуться не успели, а уже она отдает мне кольцо и заявляет, что будет рада, при первой моей возможности, получить назад свои письма.

Я горестно поцокал языком. Но он раздраженным тоном попросил, чтобы я не цокал, и я перестал, объяснив, что цокал исключительно потому, что его трагический рассказ меня глубоко тронул.

– У меня сердце сжимается от сострадания,- сказал я.

– Ах, сжимается?

– Безмерно.

– Хо!

– Ты что, сомневаешься в моем сочувствии?

– Еще как сомневаюсь, черт подери. Я же тебе сказал, что обдумываю решение, и решить мне надо вот что: знал ты заранее, что произойдет? Предвидел своим дьявольски хитрым умом, как обернутся события, если ты отрастишь усы и покажешься в них Флоренс?

Я попробовал издать веселый смешок, но знаете эти веселые смешки, они не всегда получаются, когда тебе надо. Этот смешок даже на мой собственный слух больше походил на хрип.

– Ну, что? Прав я? Такую мысль ты держал в своем дьявольски хитром уме?

– Вовсе нет. И кстати сказать, я не обладаю дьявольски хитрым умом.

– Зато Дживс обладает. Возможно, замысел принадлежит ему. Признайся, это Дживс подстроил мне ловушку?

– Мой милый! Дживс не строит ловушек. Он счел бы это для себя непозволительной вольностью. И к тому же, как я тебе уже говорил, он возглавляет общественное движение против моих усов.