Читать «Путешественник Гилстреп, или тоска по родине» онлайн - страница 2

Гилстреп жаждал новых впечатлений; в Африке его на каждом шагу охватывало радостное волнение при мысли: «А ведь я здесь впервые в жизни» или, что было еще лучше, «В жизни ничего подобного не видел!».

Или — самое восхитительное — «И никто до меня не видел — я первый!».

В-общем, он чувствовал себя замечательно. Хотя ему перевалило за пятьдесят, он запросто мог за полдня проехать энное количество миль на велосипеде; запросто мог сделать энное количество отжиманий. И не только мог, но часто проезжал и делал. — Главное в любом путешествии, — повторял он, — это не оглядываться назад.

Добравшись до Чамбо, он начал спускаться по Зимбабе в сопровождении туземцев-носильщиков на лодках-долбленках (вода в реке стояла низко, сезон дождей должен был начаться лишь в середине декабря). Немного выше Кавабы он расплатился с носильщиками, отослал их обратно и продолжил путь в одиночку, цепляясь крагами за колючие кусты.

Гилстрепа окликнул нахальный детский голосок:

— Уходи! Уходи!

— И не подумаю! — оскорбленно вскричал Гилстреп... и несколько сконфузился, осознав, что затеял спор с сидящей на дереве птицей. Разумеется, то была пресловутая африканская птичка-«уходи», прозванная так за свой крик.

— Я здесь насовсем, — заявил Гилстреп.

Ибо в этой стране не было и быть не могло рождественских елок и вообще ничего, хоть отдаленно напоминающего родину. Словом, это был не Мадфорд. «Я здесь насовсем» было произнесено с металлом в голосе. Птичка больше не подавала голос, что показалось Гилстрепу добрым знаком — она словно бы признала его правоту.

Однажды вечером Гилстреп поставил палатку, присел на корточки, чтобы поправить колышек... и не смог подняться на ноги. Голова закружилась, и он уткнулся носом в землю. Из последних сил Гилстреп заполз внутрь и закрыл вход на «молнию». Задергался на брезентовом полу, как обезьяна. Его пробирал озноб. Потом началась дрожь. Потом вдруг стало жарко. Мозговые извилины ныли, кожа горела, каждый вдох давался с трудом. Он заснул. Увидел демонических собак — красноглазых, со свалявшейся шерстью. Увидел черные деревья, на которых сидели диковинные птицы с клювами-ножницами; а потом ничего уже не видел: глазные яблоки раскалились, чуть ли не изжарились в глазницах.

Когда жар наконец-то прошел, Гилстреп выполз из палатки, еле живой, умирающий от жажды, добрался до реки, опустился на колени. Увидел на рожковых деревьях бабуинов, сгрудившихся в тесную кучу. Бабуины составили ему компанию — тоже спустились к реке и, совсем как Гилстреп, стали пить из сложенных чашечкой ладоней. Вода в Зимбабе была довольно чистая.