Читать «Властители душ» онлайн - страница 23

Три с половиной года назад, когда умерла Энни и он остался один с детьми, его потребность в порядке и чистоте переросла в своего рода манию. Как-то в среду днем, через десять месяцев после похорон, поймав себя на том, что прибирается в своем кабинете в ветеринарной лечебнице, наверно, семнадцатый раз за два часа, он осознал, что его страсть к чистоте может превратиться в отказ от жизни и особенно от печальных переживаний. Один-одинешенек в клинике, стоя перед набором инструментов – пинцетов, скальпелей, шприцов, – он заплакал впервые с того момента, как узнал о смерти Энни. Руководимый неверным убеждением, что нельзя предаваться горю в присутствии детей, что необходимо показывать им пример выдержки, он никогда не позволял себе отдаться во власть тех сильных чувств, которые вызвала в нем смерть жены. И вот теперь он рыдал, содрогаясь и свирепея от бессилия перед жестокостью происшедшего. Он редко употреблял крепкие слова, но сейчас он грубо бранился, проклиная Бога, вселенную, жизнь – и самого себя. После этого его страсть к чистоте и аккуратности перестала быть неврозом, снова стала одной из черт его характера, раздражая одних и очаровывая других людей.

Кто-то постучался в дверь спальни.

Он отвернулся от окна.

– Войдите. Дверь открыла Рай.

– Уже семь часов, папочка. Пора ужинать.

В потертых джинсах и белом свитерке с короткими рукавами, с распущенными по плечам темными волосами, она необычайно напоминала свою мать. Головку она склонила набок, как частенько делала Энни, словно стараясь угадать, о чем он думает.

– А Марк готов?

– Ах, – махнула она рукой, – он был готов еще час назад. Сидит в кухне и ждет – не дождется.

– Тогда нам лучше поспешить вниз. А то, зная аппетит Марка, можно предположить, что половину ужина он уже уничтожил.

Пол направился к дверям, и она в восхищении отступила:

– Ты так чудесно выглядишь, папочка!

– Он улыбнулся ей и слегка ущипнул за щечку. Если бы ей захотелось сделать комплимент Марку, она сказала бы, что он – "суперкласс", но отцу она хотела показать, что его она оценивает по взрослым меркам, поэтому она и говорила с ним на взрослом языке.

– Ты и впрямь так думаешь? – спросил он.

– Дженни бы не устояла, – уверила она. Он скорчил гримасу.

– Нет, правда, – подтвердила Рай.

– Ас чего ты взяла, что мне есть дело до того, устоит передо мной Дженни или нет?

Выражение ее лица означало, что ему пора перестать относиться к ней, как к маленькой девочке.

– Когда Дженни приехала в марте из Бостона, вы оба были совершенно другими.

– В каком смысле другими?

– В таком, что вы были не такие, как обычно. Целых две недели. – Она добавила:

– Когда ты приходил из ветлечебницы домой, то даже не заикнулся ни разу о больных пуделях и сиамских кошках.

– Ну, так это потому, что моими пациентами в эти две недели были только слоны и жирафы.

– Ах, папочка!

– И беременная кенгуру. Рай присела на постель.

– Ты собираешься сделать ей предложение?

– Кенгуру?

Она улыбнулась – отчасти шутке, а отчасти тому, как ловко он увиливал от вопроса.