Читать «Еврей в России: несколько замечаний по еврейскому вопросу» онлайн - страница 15

В должность целовальников люди шли не всегда охотно, но часто подневольно. Должность эта была не из приятных, особенно для человека честного и мирного характера. Она представляла опасность с двух сторон: где народ был «распойлив», там он был и «буйлив», – «чинился силен», и присяжных целовальников там бивали и даже совсем убивали, а государево вино выпивали бесплатно; в тех же местностях, где народ был «трезвен и обычаем смирен» или «вина за скудостью не пьют», – там целовальнику «не с кого было донять пропойных денег в государеву казну». И когда народ к учетному сроку не распил все вино, какое было положено продать в «цареве кабаке», то крестный целовальник являлся за то в ответе. Он приносил повинную и представлял в свое оправдание, что ему досталось продавать вино «в негожем месте меж плохих питухов». Нередко целовальник рассказывал, что, «радея про государево добро, он тех плохих питухов на питье подвеселял и подъохочивал, а кои упорны явились, тех не щадя и боем неволил». Другие же чины в этом усердии крестному целовальнику помогали приучать народ к пьянству. В таких заботах, как видно из «Истории кабаков», дело не ограничивалось одним «боем», а иногда доходило и «до смертного убийства». И вот тоща, как отмечает Сильвестр в своем Домострое, «множество холопов» стали «пьянствовать с горя», и мужики, женки и девки, «у неволи плакав» (заплакав), начали «красти и лгати, и блясти и в корчме пяти и всякое зло чинити».

Сначала народ и духовенство просили «снести царевы кабаки», потому что «подле государева кабака жить не мочно», но потом привыкли и перестали жаловаться.

Удивительно ли после этого, что люди, от природы склонные к пьянству, при таких порядках распились еще сильнее, а те, которым и не хотелось пить, стали прилежать сему делу, «заневолю плакав», чтобы только избежать «смертного боя».