Читать «Избранные произведения в двух томах.Том 1.Проза (1966–1979)» онлайн - страница 42

Так мы никогда и не узнали, откуда она взялась, как появилась в наших северных широтах. Пришла, притопала длинными своими ножками из каких-то неизвестных краев, из смутных детских сказок…

Я шла сквозь глазеющий на нас рынок, прижимая к себе дрожащую Алиску, а какая-то бойкая девчонка вертелась у меня под ногами, назойливо спрашивая: «Теть, а теть, зачем вы ее купили? На воротник, да?»

Аленка засунула под шкаф желтую куриную ногу с грозно загнутыми когтями: мы не знали еще, чем кормить Алиску, но догадывались, что она не вегетарианка.

Вскоре раздалось похрустывание. Дочка загляну под шкаф — хруст сейчас же сменился кашлем. Мы испугались: не подавилась ли Алиска? Но вскоре стало понятно, что этот кашель — один из способов корсаков выражать свои эмоции — гнев средней степени.

Другой способ Алиска продемонстрировала, когда в комнате появилась наша Киса — взъерошенная и недоумевающая. Ее встревожил запах дикого зверя.

Алиска тут же выскочила из-под шкафа и залилась пронзительным щенячьим лаем. Это была уже высшая степень гнева.

Киса в ответ «сделала верблюда». Я поспешила унести ее, фыркающую и негодующую.

Таким же пронзительным лаем встретила Алиска и Тихоню, которого мы привели к ней для официального знакомства. Когда их везли с рынка, от волнения они не замечали друг друга. Но здесь, в комнате, получив полную свободу передвижения и пообвыкнув немного, Алиска почувствовала себя хозяйкой. Добродушный Тишка с комическим изумлением смотрел на маленькую нахалку, яростно его облаивающую. Ведь он мог пришибить ее одной лапой. И на этот раз знакомство не состоялось. Пса пришлось увести.

(Забегая вперед, скажу, что в условиях тесной московской квартиры мне так и не удалось наладить мирное сосуществование лисы, кошки и собаки. Пришлось на время отдать Кису одним знакомым, а Тишку — другим.)

…Дав должный отпор Кисе и Тихону, «победительница» стала знакомиться с мебелью — тщательно обнюхивать каждый стул, каждое кресло, каждую ножку стола. Потом она вскочила на кресло, стоящее возле окна, оперлась передними лапами на подоконник и с великим любопытством уставилась на заснеженный московский двор. Этот маневр она повторяла много раз. За окном начиналась свобода…

Я налила супа в маленькую, но глубокую керамическую пепельницу и предложила его Алиске. Она понюхала суп и выразила свое отношение к нему с предельной ясностью: присела на пепельницу и со снайперской точностью пустила в нее струйку. Мы были шокированы. Что за манеры?!

Потом я узнала, что на воле лисы всегда так метят свои кладовые. Но ведь все-таки предварительно они зарывают их в землю. А за неимением земли Алиска обходилась и без нее. Инстинкт…

Впрочем, я подозреваю, что здесь сыграло роль удивительное чувство юмора Алиски. Хулиганка много раз повторяла свой номер с «ночным горшком», но почему-то всегда только с той едой, которая ей не нравилась…

Чем становилось позднее, тем оживленнее делалась Алиска. Она белкой носилась по комнате, прыгая на стулья и спрыгивая с них. Ведь лисы — ночные животные. Но мы-то — дневные и, ложась спать, решили запереть разошедшуюся Алиску в совмещенном санузле. Однако провести наше решение в жизнь оказалось не так-то просто.