Читать «Попробуй тупым ножом» онлайн - страница 7

И в самом начале, еще ранним вечером, он понял что-то не так. Слишком уж много их оказалось. Слишком много для него… И все слушали его захватывающую историю про то, как они с Тони мотались в 1960 году на «Корвете» до Нового Орлеана и на пару заработали воспаление легких, потому что как следует не закрепили верх, а в Иллинойсе их застигла снежная буря.

Все они буквально зависали на его словах — как сохнущее на веревке белье или гирлянды плюща. Присасывались к каждому слову и жесту, будто голодные твари, тянущие мозг из телячьей кости. Наблюдали за ним, посмеивались — и глаза их поблескивали…

Эдди Бурма явственно чувствовал, как силы понемногу оставляют его. Казалось, он с каждым словом слабеет. Так уже случалось на других вечеринках, других собраниях, когда он удерживал общее внимание, а потом возвращался домой, ощущая какую-то опустошенность. Тогда он еще не понимал, в чем тут дело.

Но этим вечером силы уходили и не возвращались. А голодные зрители все наблюдали и наблюдали — казалось, они им кормятся. Так продолжалось до бесконечности — пока он все же не сказал, что ему пора спать, а им самое время расходиться. Но они настаивали еще на одной шутке, еще одном мастерски рассказанном анекдоте. Эдди Бурма негромко запротестовал. Перед глазами плыли красные круги, а тело словно лишилось костей и мышц — осталась лишь вялая оболочка, в любой момент готовая сплющиться.

Он попытался встать, уйти и прилечь — но они делались все настойчивей, все требовательней, все бесцеремонней. Стали наконец просто угрожать. Тогда блондинка бросилась на него и вонзила нож, а остальные отстали от нее лишь на шаг. В последовавшей свалке, когда друзья и знакомые оттаскивали друг друга, пытаясь до него добраться, Эдди Бурме неведомо как удалось улизнуть. Он сам не понял, как это получилось. Чувствовал только боль, что неотвратимо вползала в него через правый бок. Он затерялся среди деревьев небольшой лощины, что скрывала его дом. Потом бежал через лесок. Дальше по водоразделу к шоссе. Поймал машину. И в город…

«Увидьте! Пожалуйста, увидьте меня! А не только приходите и насыщайтесь! Нельзя же купаться в моей подлинности — а потом уходить обновленными! Подождите! Пусть хоть часть вашей грязи перейдет на меня! Я чувствую себя невидимкой, фонтанчиком для питья, сервантом, полным конфет… Бог мой, а что если все это только пьеса, где я невольный герой? Как мне убраться со сцены?

Когда наконец опустят занавес? Бога ради, есть тут хоть кто-нибудь, кто вытащит меня отсюда?

Я-как добросовестный знахарь — совершаю обходы.

Каждый день провожу немного времени с каждым из них. С Алисой, с Бертом, с Линдой с подножия холма. И все они от меня берут. Но ничего не оставляют взамен. Никакая это не сделка — чистое воровство. А самое скверное — что я сам всегда в этом нуждался, всегда позволял им грабить себя. Какая болезненная потребность открыла им двери моей души? Не знаю. Но ведь даже вор порой оставляет какую-нибудь мелочь. Я принял бы от них все, что угодно: ничтожнейший анекдот, самую затасканную мысль, наикоснейшее мнение, нелепейший каламбур, тошнотворнейшее из личных откровений… Все, что угодно! Но они только сидят с разинутыми ртами и пристально на меня глазеют. Слушают так, что лишают мои слова и цвета и запаха… Будто заползают ко мне вовнутрь. Больше мне не выдержать… Правда, не выдержать…»