Читать «Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»» онлайн - страница 11
Сергей Солоух
См. продолжение цитаты в комм, к фрагменту о солдатском характере, ч. 2, гл. 5, с. 481.
Пример того, как ловко Швейк подделывает родословные, см. ч. 1, гл. 14, с. 232.
История возникновения этой болезни, напрямую связанной с непреходящим желанием Швейка служить императору до последней капли крови, подробно описана Гашеком в повести. Бравый солдат, комиссованный по случаю идиотизма армейскими врачами и выгнанный на этом основании навеки из родного полка, просто-напросто стал горько пить и однажды зимой уснул хмельной у не желавших для него теперь открываться дверей горячо любимой казармы.
Švejk byl propuštěn na svobodu. Sedával v malém výčepu naproti kasárnám, odkud ho kdysi vyhnali. A pozdě v noci viděli opozdih chodci plížit se kolem kasáren tajemnou postavu, která s výkřikem: «Já chci sloužit císaři pánu až do roztrhání těla» dala se na útěk a zmizela v temnu.
И отправили Швейка куда глаза глядят. Посидел он какое-то время в маленькой пивной напротив казармы, но и оттуда его в конце концов выгнали. Уже ночью запоздалые прохожие видели кравшуюся вдоль казарменной стены фигуру, которая с криком: «Я хочу служить государю императору до последней капли крови», — кинулась наутек и исчезла во тьме.
То byl bývalý dobrý voják Švejk. Jednou v zimě našli ho u kasáren к ránu ležet na chodníku. Vedle něho ležela prázdná láhev s etiketou Císařův čertův liker a Švejk, leze na sněhu, neohroženě si zpíval, což z dálky vypadalo jako volání o pomoc a chvílemi jako válečný řev Indiánů Sioux:
Это был бравый солдат Швейк. В один морозный день рано утром обнаружился он лежащим на тротуаре у казармы. Возле него валялась пустая бутылка с надписью «Императорский чертов ликер», а сам Швейк, раскинувшись на снегу, не умолкая пел, и песня его то походила на зов на помощь, то на воинственный рев индейцев сиу:
«Byla bitva byla, tám u Solferina,
teklo tam krve moc, krve pod kolena
a na fůry masa, vždyť se tam sekala
osmnáctá chasa, hop, hop, hop.
Osmnáctá chaso, neboj tý se nouze,
vždyť za tebou vezou peníze na voze.
Peníze na voze a mináž v kočáře…»
— Была, была там Битва, там у Сольферино
Крови было много, по грудь да по колена
И мяса, что изрублено там, целые фургоны,
Хоп, оп, оп хорошенько дралась наша восемнадцатая.
Восемнадцатая рота горюшка не ведает.
Потому что воз с деньгами за нею следует.
Денежки в повозке, а снедь в тарантасе…
“Kerejpak regiment tohlecto dokáže,” řval Švejk do ranního ticha činžáků, váleje se labužnicky ve sněhu na chodníku».
— Кого ни спросите, полк любой согласен, — летел рев Швейка в тихие утренние квартиры по соседству, в то время как сам он с удовольствием валялся на снегу тротуара.
Od té doby datuje se jeho revmatismus.
C той поры и завелся у него ревматизм.
Надо заметить, что в букете заболеваний, которые мучили и самого Гашека, ревматизм, именно такого свойства как у Швейка, с отекающими коленями, занимал одно из первых мест. Гашковеды считают, что малоприятный недуг автор «Швейка» подхватил таким же образом, как и его герой, из-за многочисленных ночевок на открытом воздухе во время своих бесконечных юношеских скитаний по Австро-Венгрии.
