Читать «О книге Бенедикта Коуски "Предисловие к автобиографии"» онлайн

Станислав Лем

Станислав Лем

О книге Бенедикта Коуски "Предисловие к автобиографии"

Известный пражский философ и математик профессор Бенедикт Коуска написал работу, в которой подверг глубокому вероятностному анализу весьма занимающую его проблему, а именно: какие случайные обстоятельства привели к его появлению на свет в нашу эпоху. Этот доселе неизвестный род предисловий к автобиографии заслуживает подробного реферата.

Во время первой мировой войны один военный врач выгнал из операционной медсестру, которая, перепутав двери, случайно вошла туда, когда он делал операцию. Если бы медсестра успела изучить госпиталь, она бы не перепутала двери операционной и перевязочной, а если бы не вошла в операционную, то хирург бы ее не выгнал; если бы он ее не выгнал, то полковой врач, его начальник, не сделал бы ему замечание за нетактичное обращение с дамой (ибо это была медсестра-любительница, светская барышня), а не получив замечания, молодой хирург не счел бы своим долгом извиниться перед медсестрой, не пригласил бы ее на чашку кофе, не влюбился бы в нее, не женился, в результате чего проф. Бенедикт Коуска не появился бы на свет в качестве ребенка этой супружеской пары.

Из сказанного, на первый взгляд, следует, что вероятность появления на свет проф. Б. Коуски сводилась к вероятности того, что в данный год, день и час медсестра перепутает дверь. Но это не так. Молодой хирург Коуска не должен был в этот день оперировать, но его коллега, доктор Попихал, понес своей тетке белье из прачечной, вошел в парадное, в котором перегорела лампочка, и в темноте подвернул на ступеньках ногу; в итоге Коуске пришлось его заменить. Если бы лампочка не перегорела, то Попихал не подвернул бы ногу, операцию делал бы он, а не Коуска, и, будучи известен своей галантностью, не употребил бы крепких выражений по адресу случайно вошедшей медсестры, а не обидев ее, не усмотрел бы необходимости назначать ей свидание. Впрочем, абсолютно безразлично, состоялось бы это свидание или нет, так как вследствие брака Попихала с медсестрой возник бы не проф. Бенедикт Коуска, а некто совершенно иной, вероятность рождения которого не является предметом рассмотрения в настоящей работе.

Как мы видим, появление на свет проф. Коуски зависело не только от альтернативы "та дверь - не та дверь". Вероятность его рождения следует оценивать не на основе этой единственной альтернативы, а на основе многих: той, что медсестра получила назначение именно в этот госпиталь; той, что ее улыбка в тени белого чепца напоминала в известной степени улыбку Монны Лизы; той, наконец, что в Сараево был застрелен эрцгерцог Фердинанд, так как, не будь он застрелен, война бы не вспыхнула, а не вспыхни война барышня не стала бы медсестрой; поскольку она к тому же была из Оломоуца, а хирург - из Моравской Остравы, то они бы, скорее всего, не встретились. Следовательно, в расчетах необходимо учесть общую теорию баллистики стрельбы в эрцгерцогов, но поскольку попадание в эрцгерцога зависело от движения его автомобиля, то следует принять во внимание и теорию динамики автомобилей образца 1914 года, а также, разумеется, психологию террориста, ибо не каждый на месте этого серба стрелял бы, а если бы даже стрелял, то мог не попасть из-за дрожи в руках. Следовательно, то обстоятельство, что у серба была твердая рука, также внесло определенный вклад в вероятность рождения профессора Б. Коуски. Нельзя также оставить без внимания общую политическую обстановку в Европе летом 1914 года. Впрочем, брак не состоялся ни в том году, ни в следующем, так как хирурга перевели в крепость Перемышль. Оттуда он должен был съездить во Львов, где жила девушка Марика, которую родители, заботясь о благополучии сына, присмотрели ему в жены. Но в это время в результате наступления генерала Самсонова и маневра южного крыла русских войск Перемышль оказался в осаде, и вскоре, когда крепость пала, хирург отправился не во Львов к невесте, а в русский плен. В плену он вспоминал медсестру чаще, чем невесту, поскольку медсестра не только имела улыбку Монны Лизы, но и пела "Мой любимый, спи на ложе из цветов" значительно лучше Марики, которая страдала полипами голосовых связок и потому хрипела. В 1914 году она, правда, собиралась удалить полипы, но офицер-ларинголог, который должен был это сделать, проиграл в офицерском казино крупную сумму и вместо того, чтобы пустить себе пулю в лоб, скрылся, прихватив полковую кассу. Это происшествие внушило Марике отвращение к ларингологии, и прежде чем она решилась обратиться к следующему, ее засватали; в обязанности невесты входило петь "Мой любимый, спи на ложе из цветов", и ее пение, а вернее, хрип и шипение, контрастируя в воспоминаниях военнопленного Коуски с чистым тембром пражской медсестры, привело к тому, что последняя затмила в этих воспоминаниях образ невесты. Так что, возвращаясь в 1919 году в Прагу, он даже не помышлял искать Марику, а сразу поехал туда, где проживала медсестра.