Читать «Газета День Литературы # 75 (2002 11)» онлайн - страница 68

Без земли, хлеба — смерть хлебопашцам. За зиму у турайцев с голодухи пораспучило животы, — от ветру повалишься. А у помещицы — амбары ломятся от хлеба, мыши точат.

Ну и надумали турайцы, пока ещё не нагрянула контрыволюция — душегубка мужицкая, взять у барыни-помещицы всё. Не грабежом — Боже упаси! — а законом.

Недолго думая, шлют к старухе-помещице гонца-посла, — так и так, мол, гражданка, пожалуйте в комитет, запасцы да сенцо старое, да стульца с зеркалами у вас отбирать будут.

Навстречу послу с крыльца сбегает вдруг барышня-бесёнок, бесится, топает маленьким каблучком.

— Плюю я на ваш комитет!.. Подождите, мерзавцы, придёт контрреволюция — узнаете кузькину мать! Я за вас же боролась, меня самоё контрреволюция страшит.

— Это мы оченно хорошо знаем. Скоро она клыки покажет, ведьма. Затем и торопимся. Страшно, говоришь, ведьмой оно быть?

Толоку под озимь запахали уже господскими лошадьми, плугами и боронами. А за подушки, что поразобрали, заплатили по пять карбованцев, как полагается. Барышня-курсистка востроглазая деньги взяла (губа не дура!), а только поклялась, что мужики в тюрьме сгниют, когда придёт контрыволюция, а то и просто все будут перевешаны.

— Мне-то всё равно… — вертелась она, кусая губы и бледнея. — А вам будет худо.

— Бог не выдаст, гражданка, — ухмыляются бородачи, — свинья контрыволюция ваша не съест.

Но всё же в суровых страдных глазах мутный страх.

У страха глаза велики. Раскумекали мужики, что бесёнок-барышня просто стращала. Пришли к ней в усадьбу.

— Что надо? — выскакивает на балкон Зинка.

— А то… го-го!.. — гогочут старики. — А где ж ваша контрыволюция? Испугалась, лярва? Мы, чай, не анисимовцы… Живыми в руки не дадимся… Сами погибнем, а ей голову открутим.

— Придёт ещё! — кричит Зинка.

— Го-го!.. Гы-гы-гы!..

— Вы думаете, я зря говорю? — выхватывает вдруг барышня газету. — Нате, читайте!

В газетине, глазам своим не веря, читают мужики, будто и впрямь контрыволюция поднялась. А вызвали её будто те же мужики — грабежами да бесшабашеством своим. Но тут же селяки и спохватываются: да ведь это же богатеи — антихристово отродье — вызвали её. Кто же поверит, что беднота выкликала на себя на свою же голову душегубку-контрыволюцию, ведьму заморскую?

— Это всё антихристовы да ведьмины штуки, — бросают бородачи газетину. — Нас не провести. Ваши это проделки, антихристово отродье! Признавайся — ты?

— Что? — бесясь и бледнея, путается уже Зинка. — Какое это ещё антихристово отродье? Сволочи!

— А такое… У кого отца настоящего не было — те и есть антихристово отродье. У вас был отец, барышня? Нет? Вы помните его? Слыхали про него? А недавний подкидыш — у него отец есть? Это не ваш ли сынок будет?

Побесилась, похохотала, поплакала барышня, а всё же смекнула, куда загнули мужики.

Приёмыш она, это все знают. Но ведь и отец у неё есть! Какое же до этого кому дело? Озверели мужики.