Читать «Журнал «Вокруг Света» №06 за 1962 год» онлайн - страница 9

Около двух часов дня в море показалась «Амалия». «Амалия» принадлежала хозяину участка и была единственным средством сообщения с портом. Случись тебе привезти на берег тяжело раненного товарища сразу после отплытия «Амалии», — лучше уж пусти ему пулю в лоб, если ты настоящий друг.

Наконец «Амалия» причалила. Я отошел с лоцманом в сторону. Мне не хотелось говорить при Фиденсио.

— Со следующим рейсом привези какого-нибудь парня.

Он кивнул.

— Но, — добавил я, — надо найти такого, кто согласится на половину заработка.

— Ладно.

— Поищи повыносливее. Не привози неженок.

Я задумался: «Да, Фиденсио сплоховал! Фиденсио, который проработал на Кайо тридцать лет».

С грустными мыслями вернулся я на плот и, направив его в канал, снова взялся за шест.

Было начало июля, а это значило, что в ближайшие три месяца нам предстоит сущее мучение. Появится табано — мелкий слепень, который обычно жалит только уши. Он вылетает из зарослей, поднимается все выше, выше, подбирается к ушам и жалит их так, что они превращаются в багровые пузыри. Еще страшнее были кораси, которые заставляли нас натягивать двойную мешковину на походные кровати. Словно шпагу вонзают они в тело свое длинное жало. Бывает, двадцать, а то и сорок кораси сядут на плечо; тут их надо сразу прихлопнуть, а не то все плечо зальется кровью...

Но иногда мы не выдерживали. Однажды мы оставили гореть ярким пламенем костер на пятьсот связок и, забравшись по шею в воду, смотрели, как гибнет то, что стоило нам тридцати дней каторжного труда. Увязая в тине, мы стояли в воде по самый подбородок, а над нами плотным облаком, таким плотным, что хоть режь его ножом, кружились кораси. Горько было видеть, как сгорает то, что досталось нам такой дорогой ценой. Но тогда мы только начали заниматься выжигом угля и были еще неженками. Теперь другое дело. За шесть месяцев каждый из нас болел лихорадкой не меньше девяти раз.

В тот год, о котором я рассказываю, мы выжгли много угля. А какое дерево мы сжигали! Стукнешь топором по такому дереву, и оно звенит, будто серебряный колокол. А как оно сверкало! Словно сахарная глазурь! Однако, несмотря на это, не все шло у нас гладко.

Главным среди нас всегда бывал тот, чью власть признавали все и признавали добровольно. Он должен уметь лучше всех таскать тяжести, ходить по трясине, не оступаясь, глубже всех вонзать топор в ствол, раньше всех вскакивать на гребень неожиданно вспыхнувшего костра. Вот каким должен быть наш главарь. Таким и был Мартинес, собранный и сильный, словно сжатый кулак.

Когда плот подошел к ранчо, я услышал, как Мартинес — в который уже раз — повествовал о своей беседе с хозяином:

— Я и говорю ему: Дон Бруно, вот уже двадцать

Действие происходит до победы революции на Кубе.

лет, как я работаю на вашем участке. Пора хоть один костер из яны отдать в нашу пользу».