Читать «Волшебная бутылка» онлайн - страница 17

Поздним утром Кеаве разбудил ее и поделился с ней радостной вестью. Казалось, он поглупел от счастья, потому что даже не заметил, в каком она отчаянии, хотя ей очень плохо удавалось это скрыть. Слова застревали у нее в горле, но что за важность! – Кеаве говорил за двоих. За завтраком она не проглотила ни кусочка, но кому было это заметить? – Кеаве очистил всё блюдо. Кокуа видела и слышала его словно во сне; иногда она твердила себе, что всё случившееся ей только померещилось, и прикладывала руку ко лбу: знать, что она осуждена на вечное проклятие, и слышать безмятежную болтовню мужа было невыносимо.

Всё это время Кеаве ел, и разговаривал, и строил планы возвращения домой, и благодарил ее за то, что она его спасла, и ласкал ее, и называл ее своей верной помощницей. А потом стал смеяться над глупым стариком, купившим бутылку.

– Он показался мне сперва достойным человеком! – сказал Кеаве. – Но разве можно судить по виду? Ведь понадобилась же для чего-то старому нечестивцу эта бутылка!

– Супруг мой, – смиренно промолвила Кокуа, – у него, может статься, были хорошие намерения.

Кеаве сердито рассмеялся.

– Вздор! – воскликнул он. – Старик – мошенник, говорю тебе, и осел в придачу. Бутылку было трудно продать и за четыре сантима, а уж за три это и вовсе невозможно. Слишком близок ад, уже начинает пахнуть паленым… брр! – содрогнулся он. – Правда, я сам купил ее за один цент, не зная, что есть монеты еще мельче. Я свалял дурака, но другого такого не сыщешь, и тот, кто владеет бутылкой сейчас, унесет ее с собой в преисподнюю.

– О,мойсупруг, – промолвилаКокуа, – развене ужасно, спасая себя, толкнуть на вечную гибель другого? Мне кажется, я не могла бы смеяться! Мое сердце было бы полно смирения и грусти. Я молилась бы за несчастного, купившего нашу бутылку.

Тут Кеаве, чувствуя справедливость ее слов, рассердился еще больше.

– Чепуха! – воскликнул он. – Ну и грусти, если тебе угодно, а только не так должна вести себя хорошая жена. Если бы ты хоть немного думала обо мне, ты постыдилась бы так говорить.

Он ушел из дому, и Кокуа осталась одна.

Разве была у нее надежда продать бутылку за два сантима? Нет, это было невероятно. Но даже будь это возможно, так ведь Кеаве торопит ее уехать в те края, где нет монеты меньше цента. А тут еще, в тот самый день, когда она принесла такую жертву, муж недоволен ею, – он ушел и оставил ее одну.

И вместо того чтобы воспользоваться временем, которое у нее еще оставалось, она сидела дома и то вынимала бутылку и глядела на нее с несказанным ужасом, то, содрогаясь, убирала ее с глаз долой.

Вскоре Кеаве вернулся и пожелал, чтобы она поехала с ним кататься.

– Супруг мой, я больна, – сказала Кокуа. – У меня тяжело на сердце. Прости меня, но мне сейчас не до развлечений.

Тогда Кеаве рассердился еще больше; он гневался на нее, так как думал, что она грустит из-за старика, и на себя, так как понимал, что правда на ее стороне, и стыдился своего счастья.

– Вот она, твоя преданность и твоя любовь! – воскликнул он. – Муж едва избежал вечной гибели, на которую не убоялся пойти ради тебя, а тебе не до развлечений! Кокуа, у тебя вероломное сердце.