Читать «Кречет - 4» онлайн - страница 207

- Они еще завтра будут праздновать. Я сказал Моисею, чтобы дал им немного тростниковой водки после похорон.

И совсем другим тоном Жиль добавил:

- Наверное, тебе придется теперь одному заниматься больницей. Финнеган уехал.

- Понго знать. Он очень несчастный. Большая боль из-за любовь к девушка с волосами, как лунный свет. Она его не любить, любить твоя...

- Откуда ты знаешь? Он сам сказал?

- Нет, Понго иметь глаза - видеть. И еще Финнеган говорить сам один, когда седлать лошадь. Твоя не мучиться! Его возвращаться.

- Не думаю. Он не вернется.

- Хороший врач, а хороший врач никогда не покидать больной.

Жиль пожал плечами.

- Больница сейчас почти пуста. Ты и один справишься.

- Тяжелый больной не в больница.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Твоя тяжело болеть. Болеть плохая любовь, а плохая любовь приносить много горе. Врач знать. Потому Понго говорить: врач возвращаться.

Но прошел еще один день, а Финнеган так и не появился.

О похоронах Селины долго еще говорили в округе. Не желая усугублять свои разногласия с Церковью и в соответствии с собственными убеждениями Жиль послал в Порт-Марго за аббатом Ле Гоффом - он был там вроде как кюре да еще служил мессы в маленькой часовне Лембе.

Сразу по приезде в поместье Жиль щедро одарил его да еще добавил к деньгам хорошего мула: теперь святой отец мог без помех добираться до часовни, и она станет своего рода приходской церковью поместья.

Аббат Ле Гофф оказался глух как пень, но обязанности свои выполнял самым точным образом, по крайней мере пока его не подводила подагра, сущее проклятие для любителей поесть и выпить. Он был стар, призвание свое нашел довольно поздно: немало пришлось ему бороздить моря, случалось даже заниматься пиратством, пока на него не снизошла Божья благодать, обеспечивая спокойную и безбедную старость. Человек в общем-то приятный, он до того оберегал теперь обретенный покой, что просить его о помощи в борьбе против братьев из Кап-Франсе, было бесполезно. Впрочем, он бы и не услышал...

Поскольку мамалой была крещеной, аббат согласился благословить покойную, пропеть над ней заупокойную молитву и затем, разбогатев на один золотой, отправился восвояси, предоставив чернокожим хоронить ее, как сочтут нужным. Четыре крепких негра понесли Седину так же, как она лежала, с открытым лицом, к могиле, а вокруг пели и танцевали все рабы плантации, к которым присоединились многочисленные незнакомцы, верные ее почитатели, если судить по обильно текущим из их глаз слезам и по страстным выкрикам. Жиль с домочадцами тоже шел следом.

Если предыдущую ночь чернокожие провели у тела жрицы, то эту они сидели возле могилы, пили тростниковую водку, ели, а утром каждый вернулся к своей работе.

Этот день, третий из отведенной братом Игнатием недели, показался Жилю тяжелым и нескончаемым. Финнеган не появился, и надежда увидеть его снова становилась час от часу более хрупкой. Жюдит ходила с осуждающим видом, с Жилем не разговаривала, а посвящала все свое время дому: объясняла толстой Корали ее обязанности, наводила с маленькими служанками порядок в бельевых шкафах. За столом она молчала, не отвечала, даже когда Жиль сам обращался к ней, и вообще, вела себя так, словно вовсе не замечала присутствия супруга.