Читать «Люди божьи собаки» онлайн - страница 21

А может, душонки их зыбкие хотели, чтобы она чаще садила их вокруг себя, обнимала за плечи ближних и начинала сказывать, как иногда сказывала:

— Как во славном граде Киеве жил себе Владимир-князь, он во доме благочинном, своей каменной палате, и имел двенадцать чадов…

А где взять было для этого время, а силы?

Позже она поймет, что война своим эхом еще не раз докатывалась до них, что это война сделала ее блаженной и слепой, изуродовала их каждого по-своему, как и миллионы других людей, живших в пору войны или даже пришедших в жизнь после.

Но чтобы понять это на старости лет, ей понадобилась вся жизнь.

Алексей вернулся из армии инвалидом. И она еще долго сама выхаживала своего старшего после госпиталя. Запаривала ему травы, отдала в пользование большую кружку — срезанный латунный стакан от снаряда с наклепанным в кузнице ухом, и поила из нее сыродоем. Войдя помалу в силу, он женился и отделился от своих — купил дом на давно обезлюдевшем хуторе, том самом, где когда-то разорили гнездо Изи-кравца. Из пяти усадеб осталось две, они пустовали. На месте других покрывались зеленой слизью камни фундаментов да врастали в землю остовы давно остывших печей.

Поначалу Алексей куковал тут вдвоем с молодой женой. Было им спокойно, отдаленно от мирской суетности. Потом незаметно лес начал входить в их существование своими шумами и тревогами. Стало муторно, и он сманил во второй пустовавший дом дружка, тоже семейного и без своего угла, и хуторок продолжал жить.

Татьяне этот хутор был не по нутру. Из-за него осталась без мужа, из-за него ее жизнь побита на сплошные сомнения: замешан ли Федор в тех давних темных делах, кто он такой был и есть, если есть, и где он прожил все эти годы без них, и отчего не сказывается, если цел, и почему ее судьбина пошла таким путем, а не как-то иначе? Хорошо еще, Бог детей послал, было на кого себя растратить.

И правда, хуторок дался им всем в знаки.

Потусторонность

В тот год, когда сначала взяли Федора, а потом еще многих из их села и других сел, в тот год на липах, которых всегда было много в Яковиной Гряде, поселились вороны. Их было совсем мало, поначалу они сидели на верхних ветках смирно, как старухи-монашки в черных одеждах, и никто не обратил на них внимания. Они и раньше здесь появлялись, потом исчезали, или крутились где-то поблизости — к ним привыкли и не замечали.

Но на этот раз то были какие-то особенные вороны. Они стали размножаться, плодиться, и скоро, года через два или три, облепили снизу доверху все деревья в Яковиной Гряде и стали носиться над селом, как будто это они были в нем хозяевами, а не люди. От их беспрестанного наглого, громкого карканья не стало мочи дышать, но люди не могли понять, в чем дело, что мешает жить в своем селе. Пока вороньи стаи не обнаглели до того, что начали поливать людям прямо на головы, и никто не мог пройти по селу, чтобы остаться чистым.