Читать «Нарбоннский вепрь (Божественный мир)» онлайн - страница 108

Воистину, много диковинного и непонятного пришлось узреть счастливому аморийскому народу на этой двойной свадьбе, а еще больше скрывалось за кулисами.

Народ увидел великолепную Софию Юстину, облаченную в роскошное платье красного атласа, идущую под руку со своим невзрачным мужем Юнием Лонгином; она лучилась от счастья, раздаривая ослепительные улыбки, и могло показаться, что это она, а не Кримхильда, выходит замуж. Другая странность заключалась в отсутствии на брачной церемонии отца Софии, князя и сенатора Тита Юстина, из чего одни заключили, что первый министр втайне не одобряет затеи своей дочери, а вторые -- что амбициозная дочь окончательно прибрала к рукам своего стареющего отца и сама воспретила ему являться в Пантеон, дабы не бросал тень на ее триумф.

Шутил, кокетничал с дамами и широко улыбался коллегам-сенаторам и князь Корнелий Марцеллин; его жена Эстелла основное время проводила в обществе князя Марсия Милиссина, брата своего. Князь Корнелий оспаривал у племянницы роль самого счастливого человека этого дня и даже произнес трогательную речь, из которой следовало, сколь тяжко и радостно ему устраивать брак своей любимой дочери с "достойным сыном достойного отца", как выразился сенатор по поводу Варга и Круна.

Вскоре София и Корнелий исчезли из поля общего внимания, чтобы затем явиться вновь. Сначала то была княгиня София -- она вела под руку деверя своего, Виктора Лонгина. Навстречу ей вышел герцог Крун с Кримхильдой. Молодые заняли положенные места перед Алтарем Аватаров, произнесли короткие молитвы, ответили на ритуальные вопросы понтифика -- да, именно так, венчал их сам глава Святой Курии -- и под конец старинной клятвой "Consortium omnis vitae"41 утвердили свой союз.

Следом вышли князь Корнелий с Доротеей и снова герцог Крун, но уже с Варгом. Церемония повторилась в точности; так принц, игравший нынче роль верного сына и счастливого жениха, обрел себе законную половину.

После церемонии был праздник в самом богатом заведении аморийской столицы, в таверне "Нектар и амброзия". И снова звучали радостные речи, сверкали улыбки, лилось отборное вино... Самыми грустными на этом диковинном празднике жизни казались молодые; впрочем, последнее замечание не относилось к принцу Варгу, который раздаривал искусственные улыбки, -- таким необычным способом он укрывал свое презрение к напыщенному и фальшивому собранию.

Доротея Марцеллина, напротив, улыбалась мало; она испытывала жуткий страх перед варваром, чьей женой по воле любимого отца и господина согласилась стать.

Виктор Лонгин горевал над собственной планидой, и его тоже можно было понять: каково-то ему, аристократу, рожденному и взращенному под благодатным южным солнцем и божественным оком Эфира, следовать в эту самую промозглую Галлию-Варварию... что там ждет его... любовь? удача? или смерть?..

Из счастливой четверки лишь принцесса Кримхильда была печальна просто потому, что без памяти влюбилась в своего красавца мужа.

Следующим днем, девятнадцатого октября, семейный праздник сменился государственным: Империя отмечала семьдесят шестой день рождения Божественного императора. Согласно традиции, торжественный прием в Палатинском дворце состоялся во второй половине дня, а утром Виктор V прочитал тронную речь перед Большой Консисторией -- так называлось общее собрание министров, сенаторов, членов Святой Курии, плебейских делегатов и архонтов двенадцати имперских провинций. Среди гостей присутствовали нарбоннские галлы. В речи, которую для августа написала София Юстина, отмечались последние достижения Богохранимой Империи, говорилось о намерении Правительства Его Божественного Величества и впредь развивать дружбу с подвластными Империи народами, а также решительно искоренять всяческую ересь.