Читать «Парамонов покупает теплоход» онлайн - страница 49

Песчаный стал бел как мел. Находившиеся за его статной спиной работники центрального аппарата наблюдали, как он сжимал и разжимал пониже поясницы кулаки.

— Емельян Иванович, это самоуправство, — произнёс он спёртым голосом. — Я как заместитель главного судьи не потерплю такого…

— Какого? — осведомился Емельян. — Тебе что, заспалось? Дак протри глазёнки-то, протри, уясни себе своё место. А не уяснишь, гляди — штанишки спущу. Диагоналевы. Да нахлопаю. Ты кого отсюда выселил, вельможа — сыта рожа? Ты Татьяну Рябцеву выселил! Она у нас такая одна! И в стране такой больше нет! А таких, как ты, — вон на улицу выйду, крикну, свистну — тыща набежит. Словом, вот вам указание: судейскую эту вашу коллегию извольте — в комитет. В личный ваш кабинет. Ну, ещё пару комнат выделю на бедность. Столы сдать назад, где брали. Выговор объявляю пока устно. До приятного свидания, дорогие товарищи.

Эту историю Борис Степанович Песчаный переживал долго и тяжко.

Глава седьмая

Кажется, целую вечность длилась спартакиада, но вот настал её последний день. Он настал на двадцать втором километре к югу от Северостальска, где разыгрывался заключительный номер обширной программы — велосипедная гонка с общим стартом.

Ясный день, лазурь над бором. Судьи сверяют секундомеры. Механики подкачивают или приспускают шины, проворачивают педали, проверяют шестерни переключателей. Шофёры, вскрыв капоты техничек, копаются в железных кишочках. Тренеры бродят поодиночке в отдалении друг от друга, курят, срывают ромашки на обочине, ощипывают лепестки. А на отрезке дороги от меловой поперечной линии и белого над ней полотнища между двумя столбами с красными буквами «старт» метров на пятьсот в противоположную сторону ездят гонщики. Разноцветные майки, разнокалиберные шлемы — и с продольными перепонками, и новомодные пластиковые каски. Одинаково длинные, муть выше коленей, чёрные эластичные трусы в обтяжку, и из-под них выпуклые мышцы бёдер, переливающиеся, точно большие сильные рыбы. И одинаково замкнутые лица. Гонщики ездят то медленно, тормозя подошвой, то, укатив подальше, вдруг ускоряются, бодают ветер. Спохватясь, прочищают монеткой шипы туфель. Вынимают фляги из держателей, пробуют на язык питательную смесь. Каждый при деле. И при своём же деле находятся немолодые, как правило, суетливые мужчины в пиджаках, несмотря на жару, и при галстуках. Это представители делегаций, областные, краевые, автономные функционеры. Иные с совершенно отчаянными, растаращенными лицами торопливо что-то подсчитывают в блокнотах — Парамонов точно знает, что: последние очки общекомандного зачёта, от которых зависит место в таблице. Иные, видно, не досчитавшись до запланированного, бегут к тренерам, к гонщикам, что-то кричат, грозятся, о чём-то молят, хотя вряд ли те слышат их сейчас. Емельян точно знает, что они молят не подкачать, отдать всё, лечь костьми. Емельян знает также, что в ход в последний день с его последними шансами идут также щедрые посулы: от спортивных званий вплоть до права покупки без очереди, например, финского холодильника или «Жигуля».