Читать «Газета День Литературы # 160 (2009 12)» онлайн - страница 42

Единственное, Львов не успел вмешаться в ситуацию с Литинститутом, и в 1965 году туда на дневное отделение из кубанцев приняли одного Демичева, а Кузнецова зачислили лишь на заочный семинар. Поэтому для него очень актуальным остался вопрос о работе. Оставаться в милиции сил уже не было. Хотелось заняться чем-то более интеллектуальным.

Как всегда, на выручку Кузнецову пришёл Горский, помогший другу устроиться в газету "Комсомолец Кубани". Естественно, редактор молодёжки Виктор Ведута быстро понял, что репортёр из нового сотрудника – никакой. Писать информации, брать интервью он тоже не умел. Находить новых авторов у него тоже не получалось.

Позже кто-то написал, будто Кузнецов, работая в молодёжке, первым обратил внимание на Юрия Селезнёва. Но это неправда. Селезнёв сам, когда учился в пединституте, периодически обходил все редакции краевых газет и предлагал свои услуги. Однако Кузнецову всё, что тогда писал Селезнёв – заметки о студенческом кружке археологов, рецензии на книги кубанских авторов, информации о театральной жизни, не нравилось. Он считал, что Селезнёв и не те книги отбирал для рецензирования, и не так, как надо, рассказывал о них. В общем, селезнёвские материалы он всегда предлагал в номер без всякого энтузиазма и только потому, что под рукой не было других статей, более ярких и более интересных. Кстати, Селезнёв тоже в ту пору особой приязни к Кузнецову не испытывал. Он не считал его стихи каким-то явлением. По-настоящему они друг друга узнали уже в 1974 году, когда стали регулярно встречаться в Москве у Вадима Кожинова. Но и потом большой дружбы между ними не возникло.

Единственное, что умел Кузнецов, – писать стихи. И Ведута поначалу с этим смирился, понадеявшись, что новый сотрудник возьмёт под своё крыло редакционное литературное объединение. Позже один из репортёров "Комсомольца Кубани" Станислав Левченко вспоминал: "Такую "шайку-лейку" и захочешь – не выдумаешь. Дважды в месяц эта братия собиралась в холле. Натискивалось человек до пятидесяти. Люди разного возраста, часто давно уже не комсомольского. Их раздирали творческие страсти, они разбивались на кланы и группировки. Объединение то лопалось, то возрождалось. Я не знаю, как молодые поэты ныне читают свои стихи. А тогда каждый автор, естественно, считал себя восходящей звездой, читал свои новые вещи нараспев – проще говоря, с завыванием. Особенно невыносимо завывали четыре поэтессы – студенточки тогдашнего пединститута. Сегодня они, наверное, уже бабушки, так что называть их имена не будем. А вот трёх поэтов назову: Юра Кузнецов, Вадик Неподоба, Коля Постарнак. Отцом и мэтром этого раздираемого противоречиями объединения, как ни удивительно, всегда единогласно признавался человек, не имевший к поэзии отношения, однако талантливейший журналист, собкор Всесоюзного радио, взрывной и эмоциональный, незабвенной памяти Коля Тарсов. Суровым судьёй на литобъединении был высокий и тогда худощавый Юра Кузнецов, наш сотрудник. Думаю, ему нелегко было выдержать столько проклятий в свой адрес, воплей и восторженных стонов. Мне сдаётся, что это была для него своего рода "начальная школа" ("Комсомолец Кубани", 1993, 4 февраля).