Читать «Инга. Мир» онлайн - страница 157

Он молчал, глядя исподлобья, и светлая прядь свесилась на коричневую скулу.

— Я сама. Вернусь.

Песок был теплым и ласковым, не обжигал босые ноги. И вода была теплой, ласковой. Слезы стекали в нее и тут же исчезали, будто и не было их. Потому на место исчезнувших сразу же набегали другие. И за ними был плохо виден горизонт, только ясно становилось, по мере того, как уставали все сильнее руки и ноги — не доплыть до полосы, что отделяет воду от неба.

Инга повернулась на спину. Лежала под бесконечным куполом с заплутавшим в нем маленьким облаком. И как быть? Как вообще теперь быть, если такие встречи поджидают везде. Она радовалась, что он не женился. Может быть, это было бы лучше, жена одна, и все переживания, все ревности и горести, сошлись в одно, а он бы сказал — я не люблю. Потому что люблю тебя, моя золотая быстрая цаца. Но вместо придуманной нелюбимой жены, вот они — случайные встречи с его случайными женщинами. Наташами, голыми под крахмальными халатиками. Наташами — королевами простыней и подушек.

— Ох… — Инга вывернулась и нырнула, сильно работая уставшими ногами. Гребла вниз, пока не заныли уши, и не забилось испуганно сердце. Разворачиваясь в смутной толще воды, на миг потеряла верх и низ, испугалась еще сильнее и вырвалась, наконец, из вдруг вязкой воды, хватая ртом воздух.

Обратно плыла медленно, экономила силы. Отдыхала, ложась на спину и пошевеливая ногами, чтоб не окунаться с головой.

Качаясь, вышла на мелководье, побрела на сухой песок, загребая его дрожащими ногами. Свалилась, прижимаясь мокрым купальником к сыпучему теплу и раскидывая руки. Рядом с Сережей, который сидел, свесив руки между колен, обтянутых старыми джинсами.

— А вытаскивать не поплыл, — упрекнула угрюмо.

— Выплыла же? — он не двигался, а она уже напряглась, готовая отбить руку, если вдруг, к ней.

— Добрый какой, — усмехнулась, опираясь на локти, — а чего вообще пришел? Я ж сказала — про глаза.

— Да царапай уже, — смирился Горчик.

— А работать? Ты мне еще должен. За билет автобусный. И… и за суп, — последнее слово смялось в горестном злом рыдании.

— Я наощупь. Был слепой музыкант, да? Я буду — слепой резчик.

— Дурак ты, Сережа.

Пляж был почти пустой, и такой прекрасный, блестел белым песком, топорщился яркими зонтиками и от них ложились прозрачные цветные тени. Мечтала, бегать будем, смеяться. Как два идиота, горько подумала Инга. А из окна, получается, будет смотреть эта Наташа.

— Что нам делать, Серый? Что?

— Жить, ляля моя.

— Как?

Он пожал плечами. Протянул руку и бережно тронул мокрые волосы, стряхивая налипший песок.

— Как сумеем. Не было тебя, понимаешь? Двадцать лет, Михайлова. Не пять лет. Двадцать.

Она села, отталкивая его руку.

— А кто виноват? Кто? Я что ли? Ты сам! Сбежал вот. Ты…

И замолчала, понимая, что наговорит злых нелепиц, которые ничего не поправят.

— Пока ты плавала. Тебе тут звонили, — сказал Горчик странным голосом, — нет, не Вива. И не Олега.

— А где? Мобила моя где? — Инга растерялась, перебирая, а кто мог звонить, — наверное, из техподержки нашей. Что сказали?