Читать «Инга. Мир» онлайн - страница 127

Он снова встал на скале, чуть смазанной жидкий лунным светом, белеющей в нем. И снова кинулся на него Ром, крича сорванным голосом грязные вещи, от которых темнело в глазах и луна исчезала, будто прячась за черными ночными облаками. И вдруг, взмахнув рукой, кинулся, целя ножом, нелепо ухваченным в кулак. Топтались на самом краю, каменная крошка готовно ссыпалась вниз, подошвы скользили, съезжая к покатому, обгрызанному ветрами краю. Надо было увертываться от лезвия, и не упасть. Как острие чиркнуло по руке, не заметил, не до того было, руки дрожали, держа на расстоянии от живота и сердца. И быстро все так. Шаг, другой, еще несколько мелких, как в дурном танце, с тяжелым дыханием и возней.

А вот как заговорила под ним пустота, уже принимая в себя, раскрыла бездонный рот, это он понял сразу. Не зря же летал с того козырька три лета подряд, и первое слово пустоты всегда слышал четко. Она сказала, как было всегда — уже летишь, не передумать. И потому, забыв о Роме и о ноже, мгновенно кинул мысль в другое — нужна линия полета, вот она, как всегда, чистая и верная. Вниз, по плавной дуге, взмахнув руками для переворота, чтоб отнес его в воздухе от острых краев, позволяя жестко и правильно войти в воду. Чтоб она не приняла его, как твердый асфальт, если неверно поставишь тело. Уже летел и сам стал ножом, просекающим свистящий воздух. Одну лишь секунду. А в следующую Ром свалился мешком, отшибая вбок голову Горчика и сминая тело, вклещился руками, и чужая нога, согнувшись, запуталась где-то, наверное, в его вытянутых ногах, непонятно, быстро. Как будто он весь прорубил Горчика, проткнулся в нем, в разных местах. И вместо ножа к ночной ждущей воде полетел хрипящий неровный комок с торчащими углами и ветками.

— Я камень задел, чуть-чуть, плечом. Как руку не свихнул, не знаю. А Ром летел с того боку. И сперва шибанулся, видать, а после уже упал. Там темно. Луна сверху. Слышно было, когда я вынырнул, далеко где-то музыка. И машина едет. Там все осталось, понимаешь? Как было. Я… я его не видел. Отплевался. И вылез, на камень тот, сел и сижу. Руки трясутся, аж ходуном ходят. Прям слышал, как смерть рядом прошла. И уходит, дальше, дальше. А я сижу. И радоваться боюсь еще, стал рукой себя мацать, вроде жив, а думаю, целый ли, погляжу на берегу уже. И тут вспомнил только, про него.

Он замолчал. Впервые за несколько лет очень сильно захотелось выпить, махнуть в себя сразу крепкого злого, как Нюха вот пила, без всякой закуси, чтоб прозрачная водка дала затрещину, и после приласкала. Как она умеет.

Горчик терпеливо переждал желание. Это он тоже умел. Научился, за годы завязки. Знал, это просто. Проще, чем поддаться.

— Вот. Стал головой крутить, думаю, та куда ж делся. Главное, тихо вокруг. сверху шумки всякие, обычные. А тут тишина и только вода под скалой плескает, ухает и снова плескает. Нет звуков. Короче, полез я в воду, снова. Накровил там, наверное, но в воде ж, боли нет, руки вроде двигаются. Камень обплыл, и с другой стороны его и увидел. Там луна, за камнем, не тень, а луна. Светит на лицо, а глаза открыты. Знаешь, ляля моя, я ведь до того никогда мертвых и не видал, только в гробу на похоронах, ну в кино еще. В гробу там какие глаза, видно — лоб серый, или подбородок острый. Цветы кругом навалены. Плачут все. Люди кругом. А тут — один я. Он лежит, руки раскидал, рубаха набок съехала. Смотрит вверх, а через лицо, я не понял, чего там думаю, шевелится. А то вода. Волна идет, мягкая такая, через глаза перетекает. И обратно. Вот я понял, он умер уже. Так что, я подплыл близко совсем. И стал его на камень вытаскивать. Повыше.