Читать «В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III» онлайн - страница 212

Лето 1817 года выдалось урожайным, время крайней нужды миновало, и теперь Екатерина Павловна смогла приступить к осуществлению своего плана— созданию учебного заведения для воспитания девушек, по образцу институтов, давно существовавших в России, — наследственное увлечение женщин из русского императорского дома! Королева Екатерина хотела дать девушкам по возможности истинное, разностороннее образование. Она была против внешнего блеска, поэтому сразу поставила условием скромность в быте и одежде учениц.

Все траты на первоначальное обзаведение Екатерина Павловна взяла на себя. Стать первыми институтками пожелали около двухсот девушек. Открытие состоялось 17 августа 1818 года. Будущие воспитанницы в белых платьях, их родные, друзья встретили королеву, которую проводили в здание института.

— Если бы вы знали, как у меня бьется сердце, — шепнула в волнении Екатерина Павловна своей верной Марии.

— Я знаю, ваше величество, — улыбнулась та в ответ.

При открытии заведения королева произнесла речь, которую написала сама; там были слова: «Нравственная сила — это единственная опора женщины, а облагороженный образованием ее характер — лучшее приданое для жизни в обоих мирах — и в настоящем, и в будущем».

Среди всех этих многочисленных забот по благотворительности, по облагораживанию нравов народа, внешнего облика страны в июне 1818 года королева родила вторую дочь — принцессу Софию-Фредерику. Родила так же легко, как и первую, но король на сей раз не выразил особого восторга: он ждал наследника.

— Бедный Вилли, — сказала королева Марии, — боюсь, что ему придется вытерпеть появление на свет еще четырех девиц. Ах, если бы в нашей семье были случаи рождения двойни! Я бы справилась со своей задачей в два раза скорее.

— Пожелайте лучше, чтобы у вас в двух следующих случаях были тройняшки, — не без иронии посоветовала ей Мария. — Тогда его величеству придется ждать появления наследника всего-навсего три года. Или даже два.

— Не вижу тут ничего смешного, — нахмурилась Екатерина Павловна. — Я ведь должна думать и о продолжении династии, а не только о благополучии своего народа.

— Ах, ваше величество, вы по-прежнему стремитесь объять необъятное. Успокойтесь. Ваша августейшая бабушка имела единственного сына, но, как видите, династия расцвела пышным цветом.

— Да, действительно…

Но своему постоянному корреспонденту, знаменитому писателю и теперь уже придворному историку Николаю Васильевичу Карамзину Екатерина Павловна описывала свою жизнь совсем в иных тонах:

«…Бог дал мне вторую дочь, здоровую, милую; вообще я не знаю, чем заслужила все его милости ко мне; счастье мое совершенно, не имею другого желания, лишь бы оно продолжалось …Каждый день я читаю, учусь и мысленно благодарю автора за его труды… Король поручил мне сказать вам, что он с нетерпением ожидает перевода, дабы познакомиться с моими предками».

Это был ответ на присланные Карамзиным очередные тома его «Истории государства Российского». Екатерина Павловна не забывала своей первой родины. Она по-прежнему интересовалась ее жизнью, была в курсе новых литературных событий и, как явствует из ее переписки, приобщала к этому и короля, своего супруга. Правда, в отличие от Георга Ольденбургского, Вильгельм Вюртембержский не знал русского языка и не стремился им овладеть. У него хватало других, воистину королевских забот. В 1817 году Вильгельм отменил личную крепостную зависимость, а два года спустя ввел конституцию.