Читать «Страна огненных лучей» онлайн - страница 2

Кирилл стоял, сжав кулаки, а над ним горели громадные неподвижные глаза.

Я ждал жуткого звериного рева, но в сгустившейся тишине прямо у меня над ухом раздался восторженный шепот летчика:

— Идол!..

И тут я увидел тяжелые надбровные дуги, по которым скользили багряные блики костра; впалые щеки и всю тяжелую, угловатую голову древнего бога.

Бог стоял, по пояс вросший в землю. Мох, как шкура, покрывал его плечи и грудь. На короткой шее висело серебряной цепью монисто.

— Напугал, дьявол деревянный, — криво усмехнулся Кирилл и постучал по обомшелому боку изваяния. — Сколько он здесь торчит, хотел бы я знать!

А Степан Николаевич молча вытащил из ножен тяжелый охотничий нож, опустился на колени и стал разгребать торф там, где уходило в глубину позеленевшее от времени монисто.

— Помогайте, — через плечо бросил он нам. — Могут быть интересные вещи. Прошло полчаса. Потом час. Сучья, которыми мы раскапывали слежавшийся, сгнивший мох, ломались с вялым хрустом. Руки саднило. Медленно-медленно, сантиметр за сантиметром, углублялась яма. И конца работе не предвиделось никакого…

Первым сдался я, за мной — Кирилл. Мы отползли чуть в сторону и легли — сил не было даже для того, чтобы добраться до костра. И только Степан Николаевич упрямо разгребал и разгребал землю своим охотничьим ножом.

Оторвавшись на минуту, он принес от костра горящую головню, набросал на нее сучьев. Пламя отбросило темноту за бугор. Еще яростнее вспыхнули глаза идола — видимо, это сверкали шлифованные изумруды. Нож скребнул по чему-то твердому. Кирилл с трудом приподнялся и встал. Превозмог усталость и я. Снова в шесть рук, палками и просто пальцами углубляли мы яму, разрыхляли землю вокруг непонятного круглого предмета. Чаша!

По края ушедшая в землю, большая, видимо, тоже серебряная, она виднелась на дне ямы.

Летчик ковырнул ножом землю внутри чаши. И тогда вместе с крошками грунта на ладони Степана Николаевича блеснуло несколько монет.

— Все, — скорее кашлянул, чем сказал Степан Николаевич. — Больше трогать ничего нельзя. Дыхание его было сиплым и горячим.

— Если расковыряем, — археологи вовек не простят Тут с умом надо копаться… не испортить бы чего. Для доказательства хватит. — Он встряхнул на ладони монеты и положил в нагрудный карман.

Мы хотели объяснений. Что это за деревянный бог на болоте, и что это за чаша, и почему наш летчик сразу решил, что в глубине что-то есть…

— Биармия, — коротко ответил Степан Николаевич. И добавил задумчиво: — Страна огненных лучей…

Больше мы ничего от него не услышали. Степан Николаевич привалился к кривенькой елочке, стуча в ознобе зубами. Начинался жестокий приступ лихорадки.

Мы закутали летчика всем, что у нас было, подбросили в костер хворосту. Ветер взвил пламя, разорвал его в лоскутья, и мы увидели, что грудь идола рассечена наискось шрамом. Видно, неспокойной была жизнь у его паствы, не одна буря пронеслась над его тяжелой квадратной головой.

Утром, на прощанье, я обошел вокруг холма, приютившего нас. В зарослях иван-чая торчали полусгнившие столбы и замшелые бревна. Неизвестный мир распахивал свою источенную веками дверь.