Читать «Енисейские очерки» онлайн - страница 82

Прошлый год прошел в подготовке: долго не могли определиться с архитектурным проектом, с бригадой. Как будет выглядеть церковь? Рубить из местного ли леса или привозить готовым срубом? Кто плотники? Где их искать? Решили, было, из своего леса. Обратились через друзей к мужикам-алтайцам, срубившим знаменитый храм Святой Троицы для Антарктиды. «Глянули, где Бахта… Сильно далёко» — заскрипели алтайцы, — «к Океяну почти-шта».

Пока думали, в Бахте шло дело своим чередом: вместе с архитектором В.И. Канаевым выбирали место, ходили по поселку, изучали прозоры. Этим прекрасным русским словом называют зрительные коридоры для обзора церкви с разных точек. Изучали поселок с фарватера, фотографировали, пытались понять, какие места лучше просматриваются с проходящих судов. Выбранные участки обсудили с односельчанами. Собрание выдалось жарким, одно за одним отпадали варианты: то будущий храм помешает пацанам в футбол гонять, то метеостанции будет перекрывать ветра-потоки. И хотя идея стройки храма исходила от местных жителей, нашелся и противник, и просто равнодушные, и это еще раз напомнило, насколько вытравлено чувство Бога у населения.

И вопрос конечно в связи поколений. Повезло тем, у кого были бабушки. Дело как раз в них — в наших верующих бабушках — именно они передали нам своими сухими натруженными руками свечку Православной веры. Как сейчас чувствую бабушкину руку, крепко сжимающую мое запястье. Мы идем в Новодевичий на Пасху. Бабушка молчит, и ее молчание означает (спустя годы только я это понял): внимай. Помню поразившую меня на всю жизнь Литургию. Как всем храмом пели Символ Веры. И как на слова священника «Христос воскресе!» несколько десятков голосов отзывались мощным и живым «Воистину воскресе!». Помню, как от головы до пят пронизывало меня слитное многоголосье, и прекрасный женский голос рядом вдруг прорезался, как стебель, и нарастал чистой жилой, светлым лезвием вскрывая сердце. (Именно эта невидимая женщина особенно одухотворенно восклицала: «Воистину воскресе!») Животворное сплетение голосов, их могучее единение и бабушкино торжественное молчание и образовывали одно неизгладимое впечатление.

Дома моя слепая прабабушка Вера Николаевна, бабушкина мама, часто произносила слово Бог («Бох»). Как-то я пришел из школы чем-то очень взбодренный, в чем-то очень уверенный, и будто желая ответить, отомстить за что-то, продолжить какой-то прерванный спор, швырнув ранец, бодро выпалил:

— А Бога нет!

Необычайна жизнь в России. С одной стороны продолжается попрание и разрушение основ народной жизни. Вместо таких душевных качеств, как честность, сострадание, скромность, сдержанное отношение к материальным благам — навязываются другие: индивидуализм, делячество, прагматизм и цинизм. Дичает народ, из которого все куют международных мещан. Извращается и уродуется русский язык — духовная матрица нации. Сокращается население страны. Закрываются почтовые отделения. Люди с Дальнего Востока и Восточной Сибири уезжают на запад. Идут насмарку столетние завоевания. А… с другой стороны течет совсем иная альтернативная жизнь, родит и родит Святая и щедрая русская земля удивительный людей. Как одинокие свечечки теплятся в тех и других местах Сибири люди-подвижники, там и тут везет-тянет свой воз, тащит свой крест батюшка, открываются Православная школа, возводится храм. И глядишь, уже тянутся свечечки друг к другу, собираются светлыми созвездиями…