Читать «Листья опавшие» онлайн - страница 2
Алесь Жук
***
Первый весенний день. Утром мороз градусов 14, а зимой было не больше 18-и. Щедрый мохнатый иней.
Днем такое солнце, что болят глаза. Это первый такой щедрый на солнце день от осени через всю оттепельную, дождливую зиму. У придорожных деревьев возле комлей растаял снег до мертвой выцветшей травы.
***
Был в лесу. В лесу влажно, еще не всюду сошел снег. Нет еще подснежников, грибов нет, до них неделя-две. Желто и свежо цветет орешник, дают сок березы. Считаные дни остаются до тепла, до сон-травы.
***
Из приема в Союз писателей: самое неуютное — стоять перед залом и отвечать на нелепые вопросы. Как пишешь? Никогда над этим не задумывался, пишу, как пишется. Имеешь ли квартиру? Это как понимать? Не будешь ли мне конкурентом при очередной дележке квартир?
***
Сын вчера высказал мне свое возмущение:
— Ты какой-то дикий свинья!
— Почему?
— Ты Диму не любишь.
— Почему не люблю?
— Ты его в садике оставляешь, а сам на работу идешь.
***
Загорал на Слепянском озере, которое неумолимо зарастает и скоро превратится в болото. Рядом немолоденькая пара с мальчиком и девочкой. Она полненькая, со складочками лишнего на боках, он светловолосый, высокий, весь в веснушках не только на лице, но и на туловище, так что можно и не загорать. И она, эта толстушка с широковатым ртом и подкрашенными губами, тихонько льнула к нему и украдкой целовала. И когда он поднялся, чтобы идти в воду, смутилась и меня, и детей, показала мужу на щеку.
А мальчик серьезно и громко спросил у мамы:
— Что, в помаде?
И она снова смутилась, счастливо и молодо.
***
Вчера обедал в ресторане. Недалеко за столиком сидела молодая дамочка. Ухоженная, досмотренная, как секретарша солидного начальника. Тоненькими пальчиками придерживала кусочек курятины, откусывала своими ровненькими зубками, будто одолжение делала этому кусочку. Подумал, что это можно записать и так: «Молодая, изящная с виду стервочка по-хориному остро кормилась курятинкой». Или как-то по-другому в этом же плане, но только обязательно со «стервочкой».
***
На берегу озера, под солнцем, на молоденькой травке, читал «Витраж» Янки Брыля, подписанный мне: «с симпатией и надеждой».
А вдоль воды туда-сюда медленно прохаживалась молодичка с такими изящными формами, что на ней казался лишним довольно условный купальник. И посматривала улыбчиво и приветливо.
А я, дурак, лежал и читал Брыля. И понял, что дурак, только вечером дома.
***
Грустное августовское солнце, светлая молочная краснота рябин, желтые сухие березовые листья в мягких вересковых соцветиях. И тревожный шум листвы под ветром, уже временами тугим и сильным. Цветет зверобой, синеет цикорий, доцветает фиолетовым цветом вдоль дороги дикий горошек.
Заломалось лето краснеющей гронкой придорожной рябины.
Подумалось о том, как человек бездарно в сутолоке дней не замечает, что ровно, но неумолимо утекает в невозвратность жизнь со всей ее красотой. Проходит молодость, зрелые годы и неумолимо упрямо приближается одинокая и холодная старость.
Удивительно, что, имея уже и годы, все еще чувствую себя мальчишкой во взрослой жизни. Что подло, плохо, чего не должно быть, — знаю, что правильно — нет! И дай Бог до самой смерти не знать этого окончательно правильного.
