Читать «Когда молчит совесть» онлайн - страница 74

— Прости меня, сынок, привык я к вечернему моциону. Всего тебе доброго!

Дверь хлопнула, и Мархамат-ханум облегченно вздохнула:

— Я очень хочу, чтобы вы не обходили стороной наш дом, — продолжала она. — Каждый ваш приход — для нас большая радость.

Она ввела Вугара в гостиную, празднично прибранную. Паркетный пол сверкал, как зеркало. Широкие полосы алых и зеленых ковровых дорожек устилали комнату. В сервантах красовались пестрые нарядные сервизы, мягкий диван располагал к отдыху и приятной беседе. В углу — телевизор, покрытый чехлом из бледно-голубого бархата, радиоприемник. Голубоватые обои придавали комнате легкость, воздушность. На стенах тоже ковры и картины в золоченых рамах. Под тяжелыми цветастыми шторами от ветерка из форточки шевелились тюлевые занавески. У стены поблескивало высокое трюмо. Человек, обладающий вкусом, сказал бы, что здесь всего слишком много, что роскошь эта излишняя, но, видно, хозяйке хотелось одного — показать гостям, что живут в этом доме на широкую ногу, что здесь царят довольство и достаток. Впрочем, это чувствовалось в убранстве всей квартиры.

Вугар стоял ошеломленный. В первое свое посещение он был так взволнован и смущен, что не смел поднять головы.

Где ему было разглядывать обстановку! А сейчас он с восхищением переводил взгляд с одного предмета на другой, — никогда не видел он такой роскоши! Особенно поразила его воображение одна картина, и он то и дело взглядывал на нее. Два голых мальчика грелись возле пылающего камина. Один, сидя на корточках, держал над огнем ладошки. Другой нарисован был со спины, его пухлые пальчики тоже тянулись к рыжеватому пламени. Теплые отблески падали на голых ребятишек. Покой, уют исходили от картины, и Вугару казалось, что и его согревает огонь, так искусно изображенный художником…

Восторг Вугара был столь очевиден, что Мархамат не могла сдержать своей радости. «Смотри, смотри, — мысленно говорила она ему. — Где тебе, бедняжке, увидеть такое? Как говорят в народе, и в своем котле не варилось, и соседи не приносили».

Она не торопилась предлагать гостю стул, наслаждаясь его растерянностью. Неслышными шагами подошла к нему, и Вугар опомнился, почувствовав на своем плече ее дыхание, теплое и неспокойное. Ему стало стыдно за тот откровенный восторг, с которым он разглядывал богатое убранство комнаты. Мархамат почувствовала его смущение.

— Доченька, — ласково сказала она, — погляди, кто к нам пришел!

Вугар удивился. Пораженный роскошью, он не заметил Алагёз, тихо сидевшую на вращающемся стуле возле пианино и просматривающую ноты.

Алагёз сняла руки с перламутровых клавиш и обернулась. При виде Вугара на ее бледном лице проступил легкий, как утренняя заря, румянец. Ресницы дрогнули и опустились.

— Подойди, доченька, поближе, разве так встречают дорогого гостя?

Девушка покраснела еще пуще, щеки покрылись алыми пятнами. Минуту она продолжала сидеть неподвижно, потом не спеша поднялась со стула и робкими шагами пошла навстречу Вугару. Во взгляде ее было смущение, застенчивость, она несмело протянула руку, поздоровалась и вдруг, как испуганная лань, рванулась и, снова сев за пианино, быстро и нервно заскользила пальцами по клавишам. Нежные и стремительные звуки поплыли по комнате. Что она играла сейчас, Алагёз, наверно, и сама не могла бы сказать.