Читать «Когда молчит совесть» онлайн - страница 259

— Да, это она писала, когда я был в деревне.

— Не надо! Нельзя читать чужие письма.

Но Вугар настаивал:

— Теперь ты не чужой человек! — с жаром говорил он, переходя на «ты» и желая этим подчеркнуть свою сердечность. — Ты моя сестра, а у брата не может быть от сестры никаких тайн.

Нарын упрямо качала головой, но Вугар силой сунул ей письмо:

— Прошу, прочти, посоветуй!

Что было делать? Дрожащими от волнения руками Нарын развернула письмо, разгладила его. Слезы снова застлали глаза, и некоторое время она ничего не различала. Читать любовное письмо к человеку, которого сама любишь, какое мучение! Вугар, увидев искаженное страданием лицо Нарын, только сейчас понял, что он наделал, и мысленно обругал себя: «Что за идиотство, как мне могло прийти такое в голову!»

Первую страницу Нарын читала долго, но уже на второй чужое горе заслонило ее собственные душевные страдания, и она быстрым взглядом пробежала тесные строчки.

— Любит! — в волнении прошептала Нарын и, задержав дыхание, твердо спросила: — Вы ответили ей?

— Нет, — смутился Вугар.

— Бедняжка… — Нарын сочувственно вздохнула, голос ее звенел, как оборванная струна: — Она ждет, мучается, душа, верно, изболелась, а вы… Она долго молчала. Но вот снова раздался ее печальный голос: — Все вы, мужчины, из одного теста слеплены. И хорошие и плохие рождаетесь эгоистами. Что вам за дело до нас, женщин, что вам наши страдания?..

Вугар глядел на нее с восхищением, снова и снова удивляясь благородству и богатству ее души. А ведь с первого взгляда Нарын и правда могла показаться легкомысленной.

— Сейчас же, едва сойдете с автобуса, идите и просите у нее прощенья! Слышите, обязательно просите прощенья! — настойчиво и требовательно проговорила она, и слова ее прозвучали как приказ.

«Что это? Искреннее сострадание к чужому горю или фальшь в одеждах благородства?» Вугар так и остался в неведении…

Глава шестая

Шеренга телефонных будок напоминала строй инвалидов — у одного аппарата вырвана трубка, у другого поломан диск, у третьего в прорезь, куда бросают монеты, засунут старый потертый пятак. А там, где аппарат в порядке, ветер разгуливает по кабине, либо стекла чем-то прогневили неизвестного маленького озорника и он превратил их в осколки, либо дверь не закрывается.

Вугар рассердился. Ну что можно в таких условиях сказать любимой девушке?

Мысленно ругая хулиганов, а также блюстителей общественного порядка, Вугар обошел сквер, надеясь почему-то, что с противоположной стороны кабины должны быть в лучшем состоянии, там прохожих поменьше. Он устал, болели икры, горели подошвы, шутка ли — две трети дня он провел на ногах, ни часа не посидел спокойно. Но надежда на свидание с любимой заставляла его забывать об усталости. Сумерки спустились на город, надо было спешить, не то совсем стемнеет и тогда не заставишь Арзу выйти из дому.

Он прибавил шаг, и, когда уже подходил к центральной площадке сквера, кто-то окликнул его:

— Вугар, Вугар!

Кто это мог быть? Прежде всего он почему-то подумал о Зия Лалаеве. Надоедливость, нежелание считаться с чужим временем и обстоятельствами это в его характере. «А ну тебя к черту!» — махнул рукой Вугар. Но, сделав шаг-другой, задержался. Нет, этот хриплый и спокойный голос не походил на докучливое чириканье Зия Лалаева. Уж не Башир Бадирбейли ли это?