Читать «Когда молчит совесть» онлайн - страница 177

— Иди сюда! — позвал он.

Но Мархамат не откликнулась. Еще не успокоившись после вчерашних событий, она продолжала злиться на Сохраба. Не двигаясь и сделав вид, что ничего не слышит, она стала уговаривать дочку:

— Ешь, дитя мое, ешь… Два дня ничего в рот не брала! Нельзя так, надо подкрепить силы.

Сдавленный голос Сохраба прозвучал громче:

— Ты слышишь, что я говорю? Иди сюда!

— Что тебе от меня надо? — пренебрежительно пробурчала она. — Некогда мне!

— Я с тобой говорю или нет? — крикнул в ярости Гюнашли. — Толстокожая!

Мархамат повернулась в изумлении. За долгие годы супружества она не слышала от мужа ни одного грубого слова.

— Что случилось? Куда торопишься? — спросила она все так же пренебрежительно. — Видишь, занята! У бедняжки со вчерашнего дня, кроме лекарства, во рту ничего не было!

— Встань!

Повелительный окрик заставил Мархамат вздрогнуть. Ее округлые, полные плечи передернулись, как от удара. Кажется, дело принимало нешуточный оборот. Куда девалось хваленое терпение и выдержка Сохраба? Его словно подменили. Мархамат еще раз обернулась. Она и вправду не могла узнать его! Привыкла видеть на лице мужа ласковую улыбку, порой сменяющуюся доброй насмешкой, глаза, всегда светившиеся умом и спокойствием. А сейчас… Незнакомый разгневанный человек с ненавистью глядел на нее. Да, разговор предстоит серьезный! Мархамат послушно встала и медленно пошла вслед за мужем в столовую. Испуганная, она все же старалась соблюсти женскую гордость:

— Ну, я пришла! В чем дело?

Сохраб не торопился начать разговор. Плотно прикрыв дверь, чтобы Алагёз не могла их слышать, он подошел к жене, оглядел ее, точно видел впервые, и гневно спросил:

— О чем ты говорила по телефону с Баширом?

— Какой еще Башир?

— Башир Османович. Профессор Бадирбейли. Я спрашиваю, что ты говорила ему?

Гордая своей отвагой, она насмешливо улыбнулась:

— Что нужно, то и говорила! Во всяком случае, ничего компрометирующего тебя я не сказала!

— Не сказала! Да ты своей идиотской выходкой опозорила меня, понимаешь? Я людям в глаза смотреть не могу! Ты, ты нанесла мне рану, которой никогда не суждено зажить! Заживо похоронила меня… — Сохраб и правда стоял сгорбленный, постаревший. Острая боль в груди не проходила. Он с трудом перевел дыхание. — Тебе этого разговора оказалось мало, ты еще написала письмо членам ученого совета? Где был твой рассудок? Или умом тронулась?

Мархамат гордо выпрямилась. Все ясно! Значит, ему здорово досталось на ученом совете. Вот почему так зол, а глаза мечут молнии. «Прекрасно, и поделом тебе! — торжествующе подумала Мархамат. — Наконец-то поймешь, что я тоже кое-что могу! Смиришься и будешь меня слушаться. Позаботишься хоть немного о семье».

— Не хотел позора, слушал бы меня! А то уткнулся в книги, ничего не желаешь видеть! Разве настоящий мужчина допустит, чтобы пачкали честь его дочери?