Читать «Когда молчит совесть» онлайн - страница 155

Прекрасно зная, что, если Мархамат сердится, лучше ее не трогать, Сохраб все же подошел к ней и спросил заботливо:

— Как здоровье, Мархи? Прошли боли?

Думаете, Мархамат хоть словом откликнулась на ласковые слова мужа? Или хотя бы глаза открыла? Ничего подобного! Продолжала лежать неподвижно и молча, не женщина — каменное изваяние…

— Напрасно ты не поехала с нами, — продолжал Сохраб. — Прекрасный день, ясный, тихий. Так не хотелось возвращаться в городскую суматоху! — Он с тревогой тронул ее лоб, нет ли температуры?

Мархамат со злобой отшвырнула его руку. Сохраба точно ударило током. Губы Мархамат разжались, она злобно прошипела:

— Ну и не возвращался бы! Какой от тебя прок? Разве ты думаешь о семье?

Опять попреки! Сохраб понимал: это лишь предгрозье, гроза впереди… Мургуз молча покачал головой и ушел к внучке. Зачем слушать их пререкания? Старик, так много испытавший на своем веку, казалось, теперь ко всему был равнодушен. Ни во что не вмешивался, в доме сына вел себя как гость.

Дождавшись, пока отец выйдет из комнаты, Сохраб снова обратился к жене. Он так мечтал, возвратясь домой, спокойно поужинать и уйти в кабинет, чтобы всю ночь просидеть за письменным столом. Голова была свежей, ясной, можно хорошо поработать.

— Хочешь, вызову врача? — заботливо спросил он. — А может, поедем к доктору Вейсову? Пусть послушает, измерит давление. Зачем запускать болезнь, потом труднее будет с ней справиться. Поедем, дружочек, побудешь немного на воздухе. Ты, наверное, сегодня из дома не выходила, вот и чувствуешь себя плохо.

— Благодарю за заботу! Не нужен мне твой врач! А будет нужда, без тебя обойдусь! Если уж ты такой заботливый, подумай о дочери. Ты же отец! Погляди, какая она стала!

— Алагёз? — удивился Гюнашли. — Что с ней приключилось?

— М-м-м… — промычала Мархамат. — И он еще спрашивает! Нежный папаша…

Гюнашли, обычно терявший покой, едва упоминалось имя Алагёз, на этот раз остался спокоен. Понимал: если бы с дочерью что-нибудь случилось, Мархамат не стала бы спокойно лежать на диване, а кинулась бы к нему, едва он переступил порог. Очередной каприз.

— Мархамат, есть ли у тебя совесть! — начиная сердиться, сказал Сохраб. — Я должен садиться за работу, а ты…

Слова мужа подействовали на Мархамат, как горящая спичка, поднесенная к пороховой бочке. Она вскочила:

— Твою дочь оскорбили!

— Кто?

— Тот, кого ты восхвалял и лелеял, возносил до небес… вот кто!

— Говори яснее. У меня нет времени разгадывать загадки.

— «Нет времени»! У него, видите ли, нет времени!.. Ко всем чертям твое драгоценное время! — Мархамат тряслась как в лихорадке. — Кто должен оберегать честь семьи?..

— Прекрати пустословие, говори, в чем дело! — Голос Гюнашли стал злым, лицо потемнело.

Взглянув на мужа, Мархамат присмирела. Сохраб редко терял терпение. Но уж если терял… Махнув рукой, уходил в кабинет, закрывался изнутри на ключ, и тут кричи, вопи, рви на себе волосы — ничто не поможет. Худшего наказания для Мархамат придумать было нельзя. Потому она мгновенно прикинулась жалкой, обиженной и стала торопливо рассказывать то, что всего какой-нибудь час назад излагала Бадирбейли, конечно, в несколько иной интерпретации. Но ведь важна суть дела!