Читать «Дождь будет» онлайн - страница 6
Борис Андреевич Можаев
– Как в отход? Что это значит? – девица опять требовательно смотрела на председателя.
Но отвечал дядя Петра:
– На заработок идут, на сторону. Кормиться надо. Нам платят на трудодень грош да копу. Вот и отходят.
– А кто больше нас платит? – спросил Николай Иванович.
– Я говорю про отходников, – сказал дядя Петра.
– Ах, это шабашники! – радостно догадалась девица. – Вы тоже шабашник?
– Нет, я уж отшабашил.
– Ты будешь продавать или нет? – спросил Николай Иванович.
– Двадцать пять пудов пашеницы или пятьдесят рублей деньгами, – твердо ответил дядя Петра.
– Нет, столько я не смогу заплатить, – сказала девица.
– Тогда пусть сам музей приезжает, – сказал дядя Петра, вставая.
– Ага, жди. Завтра явится к тебе турус на колесах, – усмехнулся председатель.
– Вот видите, какой вы неуступчивый, – девица тоже встала. – А бабка Еремкина бесплатно отдала нам платье кашемировое, фату и гайтан.
– То тряпье, а это струмент, – нехотя пояснил дядя Петра. – Кабы жива была моя старуха, и она бы вам, может, чего отдала задаром. Да, вчерась вы по радио объявили, чтоб туфли подвенечные принесть. Вот! – дядя Петра вынул из кармана старые парусиновые туфли на резиновых подошвах. – Берите. За рупь отдам.
– Да это ж обыкновенный ширпотреб! – девица прыснула и передала туфли Николаю Ивановичу. – Я же просила рукодельные туфли, расшитые. Старинные!
– А эти чем не рукодельные? И старинные…
– Ну чего ты мелешь? Их же при Советской власти выпустили, – сказал Николай Иванович.
– А тогда что ж, не выпускали таких?
– Тогда был, во-первых, Петроград! А здесь смотри – клеймо! Красный треугольник. И написано – Ленинград.
– Он и есть Петроград.
– На, читай!
Дядя Петра читать не стал, сунул в карман туфли, тяжело пошел к двери. Но у порога все же обернулся, переминаясь с ноги на ногу, спросил:
– А плуг вам не нужен?
– Иди к черту! Или я в тебя чернильницей запущу… – не выдержал Николай Иванович. – И вы идите. Хватит с меня и своих забот, – выпроводил он и девицу в клетчатых штанах – Ну и денек начался! То бык, то дядя Петра… Севка, заводи машину! – крикнул Николай Иванович из окна.
Возле машины Николая Ивановича поджидала все та же музейная девица. Но теперь с ней рядом стоял приземистый, тугощекий парень в кедах и с фотоаппаратом на животе.
– Ну, что еще? – сердито спросил Николай Иванович, подходя.
– Николай Иванович, дорогой! Пожалуйста, не сердитесь, – она прямо на цыпочки поднялась, того и гляди обнимет да расцелует. – Оказывается, у вас кулечный промысел сохранился? Кули рогожные ткете. Прямо чудеса!
– Чего же тут расчудесного?
– Ну как же? Рогожи! Это ведь один из древнейших промыслов на Руси… Сохранился в девственном виде, так сказать. Это находка для нашего музея. Я вот и фотокорреспондента пригласила.
– Спартак Ласточкин, – представился парень с фотоаппаратом на животе.
– Для вас находка, а для меня вся эта канитель может потерей обернуться.
– Почему?
– Потому что запрещают колхозам промыслами заниматься. Тик у нас отобрали. Шуметь станете – и кули прикроют.