Читать «А Н Алексин» онлайн - страница 2

- Это не ваше дело.

Он увел мальчугана в кабинет к себе, вызвал там у него обильную рвоту, и мальчуган, давясь, изрыгнул целый ком глистов.

- Гришка,- орал Алексин, испачканный, возбужденный до смешного, расталкивая стулья,- убирай!

А мальчик, извиваясь на коленях матери, стонал в приступах рвоты и все извергал глисты,- отвратительно было видеть обилие их.

Вечером, когда мы пили вино, я спросил:

- Как ты узнал, что это глисты?

- Да я не узнал, а-попробовал,- сказал он, усмехаясь.

Был страшно обрадован и рассказал мне, что известный гинеколог Снегирев предложил ему проводить в Москву, в клиники на операцию, даму, у которой он констатировал внематочную беременность.

- Еду я с ней и, знаешь, не верю в эту беременность, а она как на смерть собралась. Я и говорю ей: "А я вот не верю в вашу болезнь". В то время я был молодой еще, практиковал всего пятый год, однако она, вижу, слушает меня с надеждой. "Дайте, говорю, осмотреть вас". Согласилась. Остановились в Курске, в гостинице, стал я осматривать ее и нечаянно прорвал нарыв на матке. Вот-испугался! "Ну, думаю, убил бабу". А она, вижу, превосходно чувствует себя. Пролежала четверо суток, поехали дальше. Привез я ее не в клинику, а к мужу, он мне - полторы тысячи гонорария отвалил. Пили, конечно, с ним дня три по всем кабакам. Снегирев обиделся: "Вы, говорит, дерзки, молодой человек, могли убить ее". Ну, конечно мог...

Таких случаев не мало было в его практике, вообще крайне удачной. Проф[ессор]Бобров, хирург, несколько раз приглашал его на консультации, и А[лексин] помогал ему даже на операциях.

- Ваш приятель - удивительно счастливый врач,- говорил мне Бобров,- у него совершенно исключительная интуиция, не знаю врача, у которого так тонко было бы развито чутье особенностей индивидуальности каждого больного.

Так же высоко оценивал талантливость Алексина дерматолог Ш., сифилидолог Тарновский.

- Пора бы вам, батенька, на кафедру, в университет, лентяй вы, да-с!

А. П. Ч[ехов] очень уважал Алексина как человека, но, должно быть, чувствуя, что этот человек не любит его, говорил:

- Ему слонов лечить, а не людей.

Видел я, как этот грубый вологодский мужик плакал от радости. В амбулаторию к нему гречанка принесла трехлетнюю девочку с огромным нарывом на шее, девочка умирала, лицо у нее было синее, глаза, синенькие и жалобные, закатывались, дыхание короткое, жадно хватающее воздух. Выхватив ребенка из рук матери, Алексин погрозил ей кулаком, крича:

- Ты бы, дура, еще подождала прийти, у-у! - И непозволительно обругал всех греков, включая древних, а потом начал орать:

- Софья - стол!

Огромная, уродливая, старая,- великолепная душа,- Софья Витютнева живо приготовила всё потребное для операции, и А[лексин] - тотчас же, рыча, дико ругаясь, начал резать шею ребенка. Тут был действительно потрясающий момент: когда облитая обильным гноем и кровью грудка девочки высоко поднялась, вздохнув свободно, и мертвенная синеватость лица стала исчезать, и полузакрытые глазки ее вдруг открылись, заблестели радостью возвращения к жизни,- из дерзких, насмешливых глаз ее спасителя полились слезы, он крикнул, не скрывая восторга: