Читать «Разбилось лишь сердце мое... Роман-эссе» онлайн - страница 132
Лев Владимирович Гинзбург
«Возьмите мир! — сказал с высот далеких
Людям Зевес. — Он должен вашим быть.
Владейте им во всех странах широких,
Но только все по-братски разделить».
Нет, это не Шиллер. Людям, странах, «далеких — широких».
Еще хуже перевод безымянного поэта, опубликованный в академическом, с вырванным предисловием, собрании 1936 года:
«Возьмите мир! — воззвал в благоговенье
С высот Зевес. — Я вам его дарю;
Он ваш, из поколенья и поколенье,
На вашу братскую семью».
В сборнике Гослитиздата (1936) помещен перевод А. Кочеткова:
«Возьмите мир! — с величьем неизменным
Рек людям Зевс. — Его дарю я вам.
Пусть будет он наследством вам и леном,
По-братски поделитесь там».
Почему «с величьем неизменным»? У Шиллера этого нет, и А. Кочетков, видимо, подобно мне, не знал, чем заполнить оставшиеся семь слогов после сакраментального восклицания: «Возьмите мир!»
Уходя дальше в прошлое, стал я листать старые журналы XIX века. В «Русской беседе» за 1841 год — перевод А. Струговщикова. Тот отказался от рифмы. Да и слова вялые.
Зевес вещал: возьмите землю, люди,
Возьмите, вам на вечны времена
Я отдаю сокровища земные,
Делитеся, как братья и друзья.
В «Маяке» за 1842 год нашел перевод И. Крешева. Здесь уже есть кое-что, но ритм нарушен, первоначальная энергия стиха утрачена:
«Возьмите мир! — так к людям Зевс гремел
С высот небес. — Он ваш теперь, возьмите!
Дарю его в наследственный удел;
Но братски лишь его вы разделите!»
Б. Алмазов в журнале «Развлечение» (1859) предложил такую трактовку:
«Возьмите мир! — он мне не нужен боле,
Воскликнул Зевс с заоблачных высот,
Пусть каждый в нем возьмет себе по доле,
Владеет ей из рода в род».
Начитавшись старых переводов, я вновь принялся за работу, но теперь к прежним трудностям прибавилась еще одна. Неотвязно преследовали меня чужие строки, чужие решения: «Возьмите мир! — с величьем неизменным», «Возьмите мир! — сказал с высот далеких», «Возьмите мир! — воззвал в благоволенье…»
В полном отчаянии снова и снова вчитывался я в немецкий, непробиваемый текст… Потом самый текст стал как бы отбрасывать, представлять себе картину, восстанавливать происшествие.
Великодушный Зевс раздает людям землю. Услышав о щедром подарке, все от мала до велика спешат захватить свою долю: земледелец — ниву, охотник леса, купец — товары, аббат — сладкое вино, король — мосты и проезжие дороги, и только поэту ничего не достается. Он опоздал. Пока делили землю, он, погруженный в раздумья, слушал «гармонию неба», разговаривал с божеством и забыл о суетных делах. И Зевс, добродушно улыбаясь, ворчит: «Что делать? Мир роздан. Уж не мои отныне осень, охота, рынок». Но выход, оказывается, есть. Зевс предлагает поэту небо: «Когда б ты ни пришел, оно всегда открыто для тебя…»
Дивные стихи! Гуманные. Сочетание «высокого» и «низкого», простой разговорной интонации и торжественной приподнятости. Да и сам Зевс у Шиллера не далекое, холодное божество, а веселый хозяин вселенной, щедро раздаривающий людям свои богатства:
