Читать «Железо и розы» онлайн - страница 10

Он проснулся, улыбаясь, в ушах его звенел смех бурхана, в окно били лучи солнца.

Г л а в а  6.

Просидев полгода в лесу на даче и почитав всякие книжки, он вдруг ощутил желание учительствовать - и корысти ради и искусства для и отправился в гороно /раньше это звучало как «горнаробраз», - вот омерзительное слово/, подыскать себе работенку. Оттуда его отправили в облоно /вот, мягкое и приятное слово/, но и в этом лоне обнаружилось, что найти теперь работу учителя не так-то легко, - тяжелое наследие социализма. Поэтому, когда ему предложили поработать в спецшколе для детей с отклонениями поведения, /«спецшоп», как они ее там называли/, расположенной на пустыре, за самым трущобным районом города, - он согласился. Дальше ехать было некуда. Точка.

Это не было тюрьмой, - но там, за высоким забором, содержались дети, со-вершившие тяжкие преступления и не достигшие возраста уголовной ответственности, - 14 лет, - их нельзя было отправить в колонию для несовершеннолетних. Ухмыляясь ухмылкой клоуна под угрюмыми взглядами надзирателей, он прошел через железные ворота в кирпичной стене, обмотанной поверху колючей проволокой, - где же еще, ему было сеять разумное, доброе, вечное, как не здесь? В этой спецшколе для детей с отклонениями поведения, имелась еще одна спецспецшкола, - для детей с отклонением в умственном развитии, - туда он и попал, от большого ума. Как оказалось впоследствии, об обучении детишек изыскам английского языка, не было и речи, - зато он должен был исполнять функции надсмотрщика, санитара, а заодно и попытаться хотя бы отучить их разговаривать матом на родном.

Когда он начал знакомиться с их личными делами, у него, у человека у которого руки были по плечи в крови, - волосы зашевелились на голове. Здесь были три девочки, - личики с косичками на фотографиях, - которые вывернули подростку прямую кишку обломком строительной арматуры, отчего он истек кровью, примотанный проволокой за руки к потолочной балке, здесь был один шикарный мальчик, зарезавший бабушку дедушкиной бритвой и пропивавший ее пенсию с блядьми, когда его поймали в соседнем городе, - здесь самые черные, самые страшные, самые безумные анекдоты, - оказывались жизнью, описанной суконным канцелярским языком в материалах дела. Да что же это была за жизнь? В ней, оказывается, были двенадцатилетние юннаты, убивающие бере-менную женщину ударами доски по животу, - чтобы посмотреть, как вылезет ребеночек и одиннадцатилетние шлюхи, убивающие десятилетних шлюх за место под солнцем. Да что же это было за солнце, - освещающее такую жизнь? Что было делать, плакать или смеяться, - читая о девятилетнем насильнике, который порвал себе уздечку, пытаясь засунуть член в уретру потерпевшей, поскольку не знал, где у нее находится влагалище и был уличен по следам собственной крови на ее трусах? Или о тринадцатилетнем разбойнике, который пришел в больницу к искалеченному молотком пацану, чтобы забрать «сникерс» из кармана своей старой куртки, в которую он его переодел? Улыбка клоуна была очень к месту на лице учителя, заочно нюхавшего эти цветы жизни, которых он собирался чему-то научить и мальчики кровавые, не возникавшие в его глазах после года киллерской деятельности, застили ему мир, заставленный рядами аккуратных коричневых папок, набитых кошмарами, где он начинал чувствовать себя чистым ангелом, упавшим с неба в земную грязь. Он понял, что все жестокости, увиденные и сотворенные им в далекой жестокой Азии и в железном мире криминала, - детские цацки, по сравнению с тем, что было обычными реалиями жизни на улицах, площадях и под заборами его родного города. Он еще не видел ни единого из своих подопечных, но уже знал, что это, - Армия Тьмы, способная залить кровью Ад или терроризировать любую планету, населенную чудовищами из фантастических боевиков. Армаггедон незаметно созрел здесь, в душах, переставших быть человеческими, пока политики нудно пугали мир Освенцимом и Гулагом. Что значил игрушечный Рэмбо, что значили бойни во Вьетнаме, Лаосе, Камбодже, - по сравнению с тысячами людей, жутко мучимыми ни за что, - из любопытства или за пачку сигарет? У Дьявола было лицо ребенка, дьяволы творившие это, даже не понимали, что творят, они были по ту сторону Добра и Зла, не ведая ни того, ни другого, - они были невинны - и потому им принадлежал Новый Мир, возникший на развалинах старого, рухнувшего в судорогах вины и греха. Старина Ницше утопился бы в клозете, воочию узрев своего Сверхчеловека, - которому он под-ставил спину.