Читать «Мать-река» онлайн - страница 4

И лишь Никодим, поп-расстрига, бывший вертлугинский батюшка, залив с утра очи, осмелился притащиться к Касьяну.

— Эй, нехристь! Нечистая сила! — горланил Никодим. — Дай-ка взгляну на тебя, предстающего пред Господом нашим. Эй, вороньё! — рявкнул он. — Расступись!

Колдуны и колдуньи угрожающе заворчали, но из избы слабо послышалось:

— Пропустите его.

Никодим ввалился в горницу, где лежал умирающий Колдун.

— Что, соборовать будешь? — насмешливо спросил дед Касьян.

— Не дадено мне нынче сие право, — ответил расстрига. — Но Бога я чту и знаю: гореть тебе в аду. Покайся, пока ещё есть время. Вот тебе честной крест! — Бывший иерей сунул в постель Колдуну медное распятие.

— Спасибо, Никодим, за заботу о моей душе. Только знай, что гореть и тебе придётся, — произнёс, отклоняя слабой рукой крест, умирающий и лукаво продолжил: — Скажи лучше, куда ты серебряный дел?

— Потерял, — обескураженно ответил расстрига, однако убрал руку с медным символом христианства.

— Нет! Ты заложил его за три бутылки водки в Акимовке, в тамошнем магазине.

— Ты!.. Видел?.. — изумился Никодим, твёрдо зная, что рядом с ним кроме продавщицы тогда никого не находилось. А крест был фамильным, старинной работы, с каменьями.

— Я многое вижу.

Тут в избу прорвалась через заслон жена Никодима Люба, очень молодая, совсем недавно родившая первенца-дочь.

— А ну пойдём домой! — закричала она. — Надо же, моду взял: напиться и людей поучать. Одно слово — расстрига…

— «Да убоится жена мужа», — мудро сказано в Писании. Тебе, Любаша, отныне предстоит жить с ним в любви-согласии, — сказал дед Касьян.

— С этим пропойцей? Да я развестись хочу и к маме уехать! — ахнула бывшая попадья.

— Он пить больше не станет. До самой кончины.

Но тут Никодим, наперекор предсказанию, потребовал чарку:

— Сейчас посмотрим, прав ты или нет!

— Неси, Лёха, — приказал Касьян сыну.

Алексей принёс из чулана бутыль, плеснул в стакан самогон. Расстрига крякнул, попытался поднести посудину ко рту, как рука его сильно задрожала, пальцы разжались, и уроненный стакан разбился об пол вдребезги.