Читать «Портрет огнем» онлайн - страница 15

Но мне не до того. Я с Алешей бьюсь. Мне бойцы свой индивидуальный пакет дали, с марлей там, с ватой. Дашутка мне подсобляет, а у самой зубы стучат, хоть она их стиснуть старается и все норовит отвернуться, чтобы на кровь Алешину не глядеть.

– Ты уж подержись, Дашенька, – говорю,– не обмирай. Раз попали мы с тобой на войну, так тут "агу – не могу" позабудь. Не маленькая.

– Жалко мне очень, – говорит. – Вдруг если опасно!.. А? Дядя Гурыч?..

Забинтовали мы Алеше голову, как умели. Я ему подложил книжки, чтобы повыше было, тулуп подстелил. Молчит Алеша. Только, когда тряхнет вагон на стыке, стонет тихонечко. И как это его угораздило под пулю попасть, вот ведь горе какое!

– Клоков! Алешка!..– говорю ему я в самое ухо,– Довольно тебе, очухивайся. Это я, Гурыч. Ну как, легче тебе?

Открыл он глаза, посмотрел на меня и легонько губами двинул.

– Гурыч… Когда доедешь… скажи ребятам, как мы им везли…

– Да брось ты, Клоков! Мы с тобой, Алеша, вместе еще обучаться станем.

Не помню, чего уж я ему тогда говорил такое, но сам-то я вижу, что дело плохо. Совсем никуда дело. Не доехать Алексею. Тень уж ему на лицо заходит.

– Клоков,– говорю,– ты подержись, милый! Как же я без тебя-то, один? Ты это пойми. Быть этого не может. Ты слушай, Алеша… А, Алеша?

Захолодела его рука в моей. Приложился я ухом к груди, послушал сердце, шапку снял. Только колеса под полом стучат и отдаются в тихой груди Алешиной. Конец. Отмаялся. А Даша взглянула на меня и поняла все сразу. Отошла в дальний угол вагона, села там комочком, подхватила руками коленки и, слышу я, шепчет:

– Хороший был, всех лучше. Это он меня первый пустил.

Да я и сам думаю, несправедливо вышло. Помоложе он меня, жить бы ему да поживать. А вот пуля его выбрала.

– Ну, что же поделаешь, Дашенька, не всем помирать в очередь. Так уж вышло. А нам с тобой, видно, еще ехать положено.

Хотел ей еще что-то сказать, да и слов не нашел. Тут с броневика кричат мне:

– Эй, кондуктор, тормози!

Я выскочил на площадку, стал прикручивать тормоза, чтобы вагон не насел на ходу на бронедрезину. Загремели стрелки под колесами, влетели мы на станцию. А кругом люди сбегаются, бойцы с эшелона кричат, дивятся.

– Вот это да! Вот это доставлено, – говорят, – высшей скоростью!

Ну, я поблагодарил командира, только объявил, что не до радости мне, товарищ убит. Побежали за врачом, да уж поздно. Ни к чему врач…

Похоронили мы Алешу Клокова тут же возле станции Старые Дубы, за разбитой водокачкой. Я доску отесал, двумя камнями на могиле укрепил. А на доске написали так:

"Клоков Алексей Петрович. Год рождения 1912. Боец железнодорожного транспорта. Пал смертью храбрых при доставке особого груза в освобожденные районы. Дети, школьники, не забывайте его. Он вез вам книжки из Москвы".

Поставили нас снова в хвост эшелона. Едем вдвоем с Дашуткой. Молчим. Все про Алешу думаем. За что ни возьмусь – все его не хватает. Какой разговор ни начнем, обязательно Алешей кончим. И не верится мне никак, что нет уже его совсем. Все думается, сейчас на полустанке вскочит, чего в газетах новенького, расскажет, Дашку потормошит…