Читать «40 австралийских новелл» онлайн - страница 6

Быть может, я неправ, задумываясь над тем, не трудно ли будет русским читателям воспринимать подтекст этих намеков. Ведь, в конце концов, молчание — великий международный язык. Я вспоминаю некоторые свои встречи с людьми, языка которых я не знал, вспоминаю, насколько наше общение часто бывало глубже оттого, что речь не мешала убедительному языку взглядов.

Я много говорю о чувствах, так как чувства больше всего интересуют австралийского писателя. Он не особенно старается внушить свои идеи, взывать к разуму читателя, но совсем не потому, что он сам недостаточно интеллектуален. Если здесь уместно обобщение, то, пожалуй, можно сказать, что австралийцы обладают острым умом и проницательностью. Австралия, например, дала много крупных ученых в области точных наук, зато ее вклад в развитие более абстрактного мышления весьма незначителен. Если австралийского писателя мало занимают отвлеченные идеи, то это объясняется тем, что он считает своим призванием писать о простом человеке, а простой человек живет скорее чувствами и инстинктом, чем идеями. По этой же причине наши писатели показывают главным образом простые чувства: их не особенно интересуют сложности, изощренность или даже бурные страсти. Самые повседневные проявления товарищества, скромная чуткость, сердечность, не нуждающаяся в словах, — вот их стихия.

И все же мне кажется неправильным заявить бесстрастным языком критика, что австралийские писатели ограничиваются простой зарисовкой характера. Мне бы хотелось и это объяснить на примере.

Австралийцы, заполнявшие трибуны стадионов во время Олимпийских игр, были восторженными и тонкими ценителями спортивного мастерства, так как австралийцы буквально одержимы спортом. Поэтому они восхищались достижениями толкателя ядра О’Брайена, который с удивительной

Грацией и точностью продемонстрировал свою огромную силу и дал максимум возможного; невиданной стремительностью и ловкостью индийских хоккеистов и уверенными, плавными движениями австралийских пловцов. Но самыми бурными аплодисментами они наградили необычайную выдержку Владимира Куца. Они аплодировали с таким жаром не просто победителю и не из‑за того, что восхищались совершенством его стиля, потому что главным здесь был не стиль. Куца полюбили за его необычайную выдержку. Отчасти это объяснялось тем, что австралийцы ценят смелость и выдержку, но здесь было и нечто большее. Благодаря этим чертам характера они почувствовали в нем настоящего человека; они увидели силу его личности, а в спорте, как и во всем другом, австралиец всегда ищет человека, а не просто чемпиона, он радуется проявлению его человеческих качеств. Аплодисменты, которыми наградили Куца, говорили: «Вот настоящий человек».