Читать «Федаренко Одноклассник» онлайн

Андрей ФЕДАРЕНКО

Одноклассник

Приехав в деревню, я пошел в гости к бывшему однокласснику.

Мы сели на лавочке во дворе. Был вечер позднего лета, тихий, уставший… Если бы я был художником и захотел нарисовать этот вечер, то использовал бы только три краски: синюю, желтую и немного серой. Синий туман, желтая стерня и серые сумерки… Такими вечерами почему-то с особенным нетерпением ждешь ночи, тьмы, молодых голосов в конце улицы, девичьего смеха, легких шагов; кажется, что ты и не жил еще, что все у тебя впереди, что и тебя кто-то все еще помнит и ждет…

— Ты бы вот какую историю написал, — начинает одноклассник, хитровато взглянув на меня.

«Так возьми и напиши», — хочется ответить. Странные люди, откуда эта вера, что писатель перво-наперво должен бросаться на их сюжеты? Ему менее всего это интересно. Писателю нужна деталь, искра: какой-нибудь кленовый сухой лист у дороги, сломанная травинка, трещина в асфальте, случайно услышанная мелодия или даже просто чирканье спички о коробок, — и этого достаточно, чтобы сюжет сам собою «вспыхнул», придумался, и сюжет этот может получиться более реальным, чем любая жизненная история, потому что сфокусирует множество подобных историй…

Но никогда я так не отвечу своему однокласснику. Я буду слушать его. Он — калека. В руках он вертит клюку. У него уже десять лет болит нога.

В школе он был обычный, как все, парень, потом поступил в железнодорожный техникум, доучился до последнего курса, и вдруг нога заболела и стала сохнуть. Ни врачи, ни санатории не помогли. Она и теперь сохнет, стала совсем короткой, маленькой.

Одноклассник умный, как и обычно умны люди, на которых беда наваливается с молодых лет, — должен быть умным, чтобы выжить.

— Ты смог бы помнить человека, не видя его лет, скажем, пять, десять? — спрашивает одноклассник.

— Не-а, — легкомысленно отвечаю я.

— А я вот помню…

И одноклассник рассказал. Когда он перешел на последний курс техникума, все у него было замечательно. Молодой, здоровый, хорошо учился, через год — в армию. Но вот это, — что скоро в армию, его больше всего и мучило. У него не было девушки. Просто как-то не везло с этим. Может, потому, что жил не в общежитии, а у родственников на квартире, в чужом городе, ни на дискотеки не бегал, ни на танцы, никуда особо не высовывался, сидел дома, «зубрил». А в их группе были почти одни парни.

И вот на последнем курсе ему страшно захотелось быть таким как все, чтобы потом так же, как все, хвастаться, что знает, как это происходит.

— Не смейся, пожалуйста, и не думай, что было мне легко, — опять взглянув на меня, сказал одноклассник. — Я был стеснительный и гордый. Мне казалось, что легче сквозь землю провалиться, чем где-нибудь на улице, или в автобусе, или в техникуме подойти к незнакомой девушке и начать, как другие, «клеиться». А вдруг она не так взглянет, не то скажет или молча презрительно отвернется?.. Да такое до смерти не забудешь! Если бы я пил, может, легче было бы, но я не пил и не курил тогда.

Конечно, можно было бы попробовать — потаскаться в общежитие, походить с друзьями на танцы — и познакомился бы с кем-нибудь. Но, повторюсь, мне не хотелось знакомиться. Знакомство всегда к чему-то обязывает. Начались бы телефонные звонки, встречи, проводы домой, надо было бы дарить цветы, ходить вместе в кино… Наконец, надо было бы жениться.