Читать «Старчество» онлайн - страница 8

Монах означает одинокий, не только в смысле внешнем, как и русское слово “инок” указывает на новый, сравнительно с другими, образ жизни. Такими и явились первые пустынножители. Они ушли преимущественно из шумных городов в тишину пустыни, прежде всего Египетской. Первоначальный пафос монашества сосредоточивался на отрицательной стороне — презрении мира и отвержении начал языческой культуры. Пустыня давала возможность устроить свою внешнюю и внутреннюю жизнь по голосу совести, согласно заповедям Евангелия. Мне лично не известно ни об одном из первых подвижников, чтобы он, удаляясь в пустыню, думал о создании там новых форм христианской культуры и христианского общежития. Сама жизнь впоследствии потребовала такого творчества, и последнее, таким образом, развивалось не в теории, не в отвлеченном мышлении о судьбах Церкви, но вся эта аскетическая культура развилась из самой жизни. Последняя выдвинула, в частности, очень скоро по возникновении монашества и необходимость старческого руководства в жизни новоначальных иноков.

Первоначальное монашество выразилось, естественно, в форме анахоретства, или отшельничества. Удалившийся от мира прежде всего искал уединения и, в бытовом смысле, таких условий жизни, которые бы обеспечивали возможность существования. Так, например, анахореты, жившие вблизи Нила, плели корзины из тростника, другие плели веревки и т. д., а свою работу изредка носили продавать в город, где покупали хлеб, семена и все немногое, необходимое для жизни. В жизнеописаниях подвижников мы встречаем повествования об анахоретах, не видавших десятки лет человеческого лица. Но по мере того как число отшельников увеличивалось, встречи<их>становились не только более частыми, но и более необходимыми. Это в особенности благодаря тому, что жить в пустыне можно было далеко не повсеместно, но лишь по берегам рек и вблизи оазисов. Но были и особые, чисто духовные причины для того, чтобы встречи новых анахоретов с прежними получили совершенно особенный религиозно–серьезный характер. Слава о великих подвигах отдельных анахоретов быстро распространялась по вселенной, и новые подвижники, естественно, старались прийти в возможно тесное соприкосновение с ними, чтобы в их опытности почерпнуть руководящие указания для себя. Многие знаменитые отшельники, возлюбившие свое уединение и возненавидевшие славу человеческую, всячески старались сохранить свою духовную независимость и удалялись во внутреннюю Египетскую пустыню все глубже и глубже, все дальше от человеческого жилья. Но за ними шел и народ, не просто шел, но даже бежал в собственном смысле слова, как, например, за великим Арсением, у которого были особенно важные религиозные мотивы “бегать от людей”. Но и самые опытные подвижники не могли не сознавать, что новоначальные иноки имели право на братскую помощь. И самые великие подвижники испытали много искушений и страданий, прежде чем могли достигнуть мира и покоя души. А знаменитые пустынножители не могли не знать того, о чем и до настоящего времени говорит история монашества: не все выходили победителями из тяжелой и напряженной внутренней борьбы. Многие падали под бременем соблазна и искушений, многие изнемогали от неуменья разобраться в собственных духовных переживаниях. И поскольку всегда и неизменно истинное подвижническое величие соединялось с самою глубокою горячею любовью, постольку последняя побеждала всякую мысль о себе самих и осуществлении своих желаний, но шла навстречу сердцам, ищущим любви и руководительства. “Тот монах, кто смотрит на спасение ближнего, как на свое собственное”. Такой девиз, сохраненный в писаниях очень многих подвижников, дошел до нас из глубокой древности. И из таких духовных настроений и потребностей родилось в Египетской пустыне старчество, органически связанное с проведением обета послушания.