Читать «Старчество» онлайн - страница 26

Потому что это суть слова неверия отцу своему и пагубны для души. Это наиболее<часто>случается с новоначальными. Преп. Иоанн Кассиан, изучивши старческое устроение на Востоке, также с силою отмечает великое значение исповедания помыслов старцам: “Приобретается истинная рассудительность истинным смирением, коего первым доказательством служит открывать ему не только то, что делаем, но и то, что думаем, ни в чем не доверяясь своему помыслу, но во всем следовать наставлениям старцев и считать хорошим или худым только то, что они признают таковым. Так предание рассуждению отцов своих помыслов заменяет свою рассудительность и научает ей”. Такое исповедание помыслов совершалось обычно наедине со старцем, но, по свидетельству преп. Иоанна Лествичника и других подвижников, иногда старцы требовали и открытого исповедания своих помыслов. И конечно, не простое любопытство заставляло старца видеть со стороны ученика такую совершенную откровенность, но последняя была необходима. Ввиду указанного выше характера отношений между учителем и учеником авва является для послушника выразителем суда совести и законодателем для воли. Даже еще того более — старец олицетворяет собою самую волю ученика, от которой последний добровольно отрекся. Но воля действует не иначе как по мотивам определенных чувствований и по законам ассоциаций представлений. Авва должен был знать эти мысли и чувствования ученика, чтобы своею утвержденною в добре волею руководить жизнью своего духовного сына. И так как область представлений мыслей наиболее отчетливо выступает для нашего сознания и без предшествующего представления не бывает никогда чувствований и невозможно никакое действие воли, то естественно, что центром внимания и ученика, и его старца были помыслы, т. е. мир представлений, образы. “Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло”, — говорит Евангелие (Мф. 6, 22). Если помыслы чисты, то и чувствования будут святы, и воля устремлена на делание добра. Точно так же из мира внутренних наших переживаний, из нашего сердца исходят и помышления злые. Задача духовного руководителя и сводилась, прежде всего, к тому, чтобы воля сначала аввы, а постепенно и воля самого ученика напряженно, неустанно боролась с наплывом недобрых и нечистых помыслов и соуслаждалась доброму слову и доброй мысли.

Предметом особого исследования могла бы являться речь о тех путях, какими иноческий опыт учил новоначальных монахов борьбе со страстями и вел к победе над ними. Я думаю, что и для современной сакраментальной психологии можно было бы найти в аскетических исканиях очень богатый материал для учения о воспитании воли. Лично я, соответственно своей главной задаче, лишь кратко остановлюсь на этом вопросе и для иллюстрации приведу несколько суждений старцев о том, как они советовали ученикам побеждать недобрые помыслы и воспитывать душу для внедрения в нее мира чистых и ясных представлений. “По качествам страстей наших, — наставляет преп. Иоанн Лествичник, — должно рассуждать, какому руководителю отдаться нам в повиновение, и сообразно с тем такого и избирать. Если ты невоздержан и удобопреклонен на плотскую похоть, то да будет твоим обучителем подвижник и в отношении похоти неумолимый, а не чудотворец, который готов всех примирить и угощать трапезой. Если ты высокомерен, тогда будет твоим руководителем человек суровый и неуступчивый, а не кроткий и человеколюбивый. Не должно искать таких руководителей, которые бы имели дар пророчества или прозрения, но прежде всего истинно смиренномудрых и по нраву и местопребыванию своему приличных нашим недугам”. Иллюстрацией к этим словам преп. Иоанна является его же рассказ о некоем Исидоре. “Некоторый муж, по имени Исидор, из князей города Александрии, отрекшись мира, удалился в обитель. Преподобный пастырь оной, приняв его, заметил, что он весьма коварен, суров, зол и горд; посему премудрый сей отец покушается человеческим вымыслом преодолеть бесовское коварство и говорит Исидору: “Если ты истинно решился взять на себя иго Христово, то хочу, чтобы ты прежде всего обучался послушанию”. Исидор отвечал ему: “Как железо кузнецу, предаю себя тебе, святейший отче, в повиновение”. Тогда великий отец, утешенный сим уподоблением, немедленно назначает подвиг сему железному Исидору и говорит: “Хочу, чтобы ты, истинный брат, стоял у ворот обители и всякому входящему и исходящему человеку кланялся до земли, говоря: “Помолись обо мне, отче, я одержим злым духом”. Исидор так послушался, как ангел Господа”. Преп. Феодор Студит также указывает на необходимость полного соответствия между болезнью воли и способом ее оздоровления: “Не всем, — говорит он, — одно бывает нужно: одному нужна епитимия, другому — узда, третьему — обличение и увещание; у всякого своя страсть, свои навыки. С ними надобно согласовать и врачевательные приемы”. У многих подвижников мы находим и частные советы, как воспитывать волю в том или другом направлении. На вопрос ученика “Что мне делать, отче, для того чтобы бояться Бога?” один опытный старец Паисий ответил: “Иди, живи с человеком, боящимся Бога, и тем самым, что он боится Бога, научит и тебя бояться Бога”. “Сближайся с праведными, — наставляет преп. Исаак, — и через них приблизишься к Богу. Обращайся с имеющими смирение и поучишься их нравам. Ибо если воззрение на таковых полезно, то кольми паче учение уст их”. “Идущий по следам святости, — говорит св. Григорий Нисский, — может приобщаться сей святости. Как от одной горящей лампады пламя передается и всем прочим светильникам, которые прикасаются к ней, и несмотря на то первый свет не уменьшается, хотя через сообщение в равной мере уделяется и заимствующим свет от него, так и святость сей жизни преемственно распространяется от преуспевающего в оной на приближающихся к нему, ибо истинно пророческое слово, что обращающийся с преподобным, неповинным и избранным и сам делается таковым”. И первым условием самой возможности воспитания и оздоровления воли ученика под руководством старца являлось, как и раньше было отмечено, смирение и всецелое подчинение воли ученика воле старца. “Вознамерившийся повиноваться Христу, — говорит св. Василий Великий, — не бросай себя подобно негодному сосуду, но (так или иначе) найди наставника, предай себя совершенно упраздненным, ни во что вменив и отринув всякую свою волю, чтобы оказаться тебе подобным чистому сосуду и, что вложено в тебя доброго, хранить к своей похвале и славе”.