Читать «Легенды Крыма» онлайн - страница 116

Не слушал дальше надзиратель, убежал к себе в острог и со страха запер сам себя в одиночную.

И с тех пор стало всем известно, что каждый год в пасхальную полночь ищет девушка у моста, чтобы кто-нибудь похристосовался с нею, с первой. И не может найти такого храброго, чтобы не побоялся спасти ее, хотя бы пришлось самому умереть.

Застроился город; кругом моста выросли дома. Живут в них новые люди и не знают, что случилось некогда у моста,

Только одна старуха помнит, как рассказывала ей о несчастной солдатской дочке бабка ее и будто бы, рассказывая, добавляла:

— Все же дождалась несчастненькая. Вернулась с чужбины душа солдатская, возвратился старый солдат взглянуть на свои родные места. Под Пасху, в самую полночь вступил он на мост.

Бросилась к нему девушка и рассказала все. Не смутилась душа солдатская. Храбрость с жалостью в ней вместе жила.

— Христос воскресе!

И трижды похристосовался солдат с дочкой солдатской.

И успокоились оба навеки.

Карадагский звон

Капитан Яни лежит у костра, смотрит на гору.

— Как камбала, капитан Яни?

— А, чатра-патра… Плохо, неплохо! Куда идешь?

— В Карадаг. Там, говорят, в сегодняшнюю ночь слышен звон.

— Энас нэ аллос охи. Один слышит, другой — нет.

— Откуда звон? Из Кизильташа?

Капитан Яни отворачивается, что-то шепчет.

— Оттуда, — показывает он на море. — Может быть, даже из Стамбула.

Мы некоторое время молчим, и я смотрю на Карадаг.

Отвесными спадами и пропастями надвинулся Карадаг на берег моря, точно хотел задавить его своей громадой и засыпать тысячью подводных скал и камней.

Как разъяренная, бросается волна к подножью горного великана, белой пеной вздымается на прибрежные скалы и в бессилии проникнуть в жилище земли сбегает в морские пучины.

Капитан Яни подбрасывает в костер сушняку и крутит папироску.

Я ложусь на песок рядом с ним.

— А ты сам слышал?

— Когда слышал, когда нет.

Темнеет. Черной дымкой подернулся Отузский залив; черной мантией укрывает Карадаг глубины своих пропастей.

Капитан Яни медленно говорит, вставляя в речь греческие слова, и я слушаю под шум прибоя рассказ старого рыбака.

Слушаю о том, как под Карадагом был некогда город, и в залив входили большие корабли из далеких стран.

— Хроня, хроня! Как бежит время.

И как там, где ползет желтый шиповник, был прежде монастырь.

Бедный монастырь; такой бедный, что не на что было купить колоколов.

— Какомири! Какомири! Бедняки были.

Тогда в Судаке жил Стефан.

— Агиос Стефанос.

И просили монахи святого Стефана помочь им, но был беден Стефан и не мог помочь.

Был беден, но смел, не боялся сказать правду даже знатным и богатым.

Не любили его за это царь и правители, и вызвали на суд в Стамбул.

В самую пасхальную ночь увозили его на корабле. Плыл корабль мимо Карадага, и вспомнил святой монахов. Вспомнил и стал благословлять монастырь.

А в монастырь к заутрени прибыл из города Анастас астимос, Анастас правитель.

Знали и боялись Анастаса на сто верст кругом.

— Фоверос антропос! Никому не давал пощады.