Читать «Деревушка» онлайн - страница 18

— С таким же успехом он мог бы сказать «опасный», — сказал Рэтлиф.

— Да, — сказал Уорнер. — Ну и что же?

Вместо ответа Рэтлиф сказал:

— Лавка ведь не на Джоди записана, верно? — И сам же ответил себе, прежде чем Уорнер успел открыть рот: — Ну, ясно. И спрашивать было незачем. Но вообще-то… Флем, которого Джоди взял в приказчики… Покуда Джоди его держит, может, старый Эб…

— Мне плевать, — сказал Уорнер. — А вы сами что об этом думаете?

— Хотите знать, что я на самом деле думаю?

— А я о чем спрашиваю, черт побери?

— Я думаю то же, что вы, — спокойно сказал Рэтлиф. — Что из всех, кого я знаю, только двое могут позволить себе шутить с этими типами. Фамилия одного Уорнер, но зовут его не Джоди.

— А второй кто? — сказал Уорнер.

— Это тоже пока еще неизвестно, — ласково сказал Рэтлиф.

2

Кроме Уорнеровой лавки, хлопкоочистительной машины, мельницы с крупорушкой, кузни, сдаваемой в аренду, школы, церкви и трех десятков домишек, в каждом из которых был слышен звон обоих колоколов, на Французовой Балке был конный двор с конюшней, а рядом с ним тенистый, хотя и без клочка травы участок, на котором стояло громоздкое, неуклюжее строение, частью дощатое, частью бревенчатое, некрашеное, местами надстроенное, которое именовалось «Гостиница Литтлджон», и там, за приколоченной к дереву, полусмытой дождями вывеской, на которой красовалось: «НОМИРА с ХАРЧАМИ», ночевали и столовались разъезжие торговцы и скотопромышленники. У стены длинной веранды в ряд вытянулись стулья. В тот вечер, поставив фургончик и лошадей в конюшню, Рэтлиф сидел после ужина на веранде с пятью или шестью мужчинами, которые прибрели сюда из соседних домов. Эти люди бывали здесь всякий вечер, но сегодня они собрались еще до захода солнца, то и дело поглядывая на темный фасад Уорнеровой лавки, — так люди собираются, чтобы молча поглазеть на холодную золу, оставшуюся после линчевания, или на приставную лестницу и открытое окно, через которое кто-то бежал, потому что белый приказчик, взятый на жалованье в лавку человека, который еще способен стоять на ногах и в здравом уме, по крайней мере настолько, чтобы обсчитывать не себя, а покупателей, был делом таким же неслыханным, как белая стряпуха на кухне у кого-нибудь из них.

— Что ж, — сказал один. — Не знаю, что он за парень, этот, которого Уорнер нанял. Но кровь не водица. И ежели у тебя родня такая лютая, что во всякий час может поджечь конюшню…

— Оно конечно, — сказал Рэтлиф. — Но только старый Эб не подлец. Он просто озлобился.

Все помолчали. Они сидели на стульях или на корточках, не видя друг друга в темноте. Уже совсем смерклось, об ушедшем солнце напоминало только бледно-зеленое пятно на северо-западе. Закричали козодои, светляки замерцали и зароились меж деревьев у дороги.

— Как так озлобился? — сказал наконец кто-то.