Читать «Фанатки» онлайн - страница 157

* * *

Эмма не могла больше сидеть дома. Не могла смотреть сериалы. Не могла читать «твиттер». Или готовить. Или разбирать вещи в шкафу, как обещала маме. Каждая попытка чем-нибудь заняться заканчивалась тем, что Эмс пялилась в стену с отсутствующим выражением лица, выпуская всё из ослабших рук. Каждое мгновение могло стать решающим, но не становилось. Она ждала – с той самой минуты, как села в машину на парковке у мотеля. Пока ехала домой. Пока пыталась заснуть. Всё воскресенье, пока читала в Интернете истории о том, как Джо увезла ото всех Доминика, словно он был её собственностью. Каждую минуту Эмма ждала, что зазвонит телефон или придёт сообщение. Что Дом оповестит её о том, что письмо прочитано. Хотя это сложно назвать письмом. Слишком простое слово для всего того, что изложила Эмма на нескольких листах бумаги. Она не перечитывала – просто сложила пополам и размашисто подписала адресата, словно растягивая секунды, давая себе возможность передумать. Но больше не было смысла, больше не было сил держать все в себе. Да, она слишком эмоциональная, падкая и влюбчивая, но в этот раз чувства буквально затапливали её, поглощали и сбивали с толку – весь чёртов мир вращался вокруг Доминика Рокстера. Смущающегося мальчика с такими мудрыми глазами и определённо своеобразным восприятием реальности. Иногда Эмма проклинала себя за то, что позволила всему зайти так далеко, что не оставалось пути назад. Не было никакого запасного варианта, как представляла себе Джо, когда ты просто слушаешь музыку и игнорируешь свою любовь. Эмма не могла игнорировать, Эмма жить не могла. Поэтому самым правильным казалось высказать всё, выплеснуть прямо в лицо Дому, чтобы он понимал, чтобы хоть на мгновение почувствовал всю её боль. Вот только говорить, глядя в его глаза, цепляясь взглядом за ресницы или линию губ, спускаясь по шее к вырезу футболки… Эмма замотала головой, осознавая, что даже просто думать о нём не могла – это сводило её с ума, так что открыть душу напрямую она не смогла бы. А бумага стерпит, примет, выслушает, не задавая вопросов. Поэтому она просто писала, размазывая по лицу слёзы вперемешку с макияжем, не задумываясь, не подбирая слов. Даже исповеди бывают менее откровенными, чем оказалось это письмо. И хоть Эмс не читала его после того, как поставила последнее многоточие, она помнила каждое слово, каждую сорвавшуюся строчку. Она благодарила вселенную и его за всё то, что с ней случилось. За те ощущения, что дарила их музыка. За новых друзей. За свои бессонные ночи и беспричинные улыбки. За него самого – такого родного и далёкого. А потом она рассказывала о том, как боялась написать, как неотрывно смотрела на концерте только на него, как плакала и переживала, как хотела поговорить, когда они ночевали в доме Рокстеров, как помнила каждое сообщение наизусть. Ей впервые не было стыдно – ведь все вокруг только что пальцем на неё не показывали, говоря, что она сошла с ума в своей фанатской привязанности. Но это было глубже, ярче, важнее, чем любое проявление фанатства.