Читать «Сны человеческие (Анатомия ужаса)» онлайн - страница 3

Я плюнул, закрыл клетку с мышами и двинулся спать...

И тут мой мозг содрогнулся, как от разряда тока: "А если это Душа?" Я выхватил из клетки пищавший серый комок...

Хвостатые огоньки вспыхнули передо мной, как праздничный фейерверк! скучились в крошечный дрожащкй букетик! и растворились в темноте! Вот оно! Я не мог остановиться! Я упивался зрелищем дрожащих Душ! Затем я рухнул на постель, как был - в крови и мышиных кишках, и мне снова явился Сон Детства.

Я ликовал, видя порхающие огоньки, ибо ощущал теперь свою Власть над ними!

...Моя Вторая Жизнь увлекательна - она заставляет меня выкидывать такие трюки, на которые в своей Прошлой Жизни я не был способен. "Рискуй! вопит она мне. - И все в твоих руках!"

И я старался. Я вылавливал на улицах все живое, что летало, бегало, ползало по ним. Я кормил собак, голубей, ворон и других тварей Красителем, и затем выпускал из них Души... Их Души мерцали передо мной, тыкались как слепые утята в разные стороны и затем рассыпались звездным дождем. Сотни опытов показали, что Душа может переходить из одной Оболочки в другую, если последняя в СОСТОЯНИИ ШОКА или СТРЕССА, что старые Оболочки неохотно принимают новую Душу, что чем МОЛОЖЕ ТЕЛО, ТЕМ ЛЕГЧЕ ВСЕЛЯЕТСЯ В НЕГО НОВАЯ ДУША!

Она лавой врывается в Оболочку и выдавливает оттуда, как из тюбика, все жившее Там. Бывшая Душа бесится, вьется кометой вокруг уже не своего Тела, ищет, куда бы приткнуться, и издыхает, как паршивый пес на живодерне. Одно только не давало мне покоя. Одно, без чего всю мою Работу можно считать неоконченной: я должен увидеть перед собой ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ДУШУ. И я решился.

На чердаке своего дома я наткнулся на старые картины, собрал их, прикупил мольберт, краски, кисти; изменил внешность и уехал за город. Пристроился я в дремучем лесу, возле глухого пионерского лагеря.

Неделю жил в палатке, питался погаными консервами и целыми днями торчал перед мольбертом, делая вид, что рисую...

Этого Мальчика я заприметил сразу. Он был не похож на других детей. Другие прыгали, бегали, визжали, а он всегда пасся в стороне, словно искал что-то. Я видел, как он часами стоял, задрав голову в небо или уставясь на какой-нибудь раскоряченный ствол дерева.

Однажды он подошел к моей палатке и замер, просто застыл перед картиной, которую я выставил на улицу. Эту малевань с чердака я захватил с собой на всякий случай. Какой-то чудак в эти картинки, видимо, всю Жизнь вложил.

Никогда не понимал и не пойму тех, кто может тратить Свое Время на подобную белиберду. Мальчик застыл возле этой стряпни. Я с ним заговорил. Мальчик отвечал изредка, неохотно, не отрывая глаз от картины. Он стал приходить ко мне каждый день. Я вытаскивал какую-нибудь новую мазню, а этот дурачок утыкался в нее взглядом и замирал, как сурок в пшеничном поле. Я угощал его бутербродами, пропитанными Красителем. Он поглощал их механически, без аппетита. Интересовали его лишь картины. Он явно был не от мира сего.